– Предатель, – шиплю. – Лучше бы я валялась в реке мёртвой, чем быть выброшенной после всего, что я тебе простила. Чёртов волкодав.
Гордо направляюсь дальше, надеясь, что хоть как-то задела этого мерзавца. Дерик даже не вступился за меня. Конечно, как целоваться, так пожалуйста. А как помочь мне – так пошла в задницу.
Чёрт… я не хочу уезжать. Не могу всё бросить и позволить им так поступить со мной. Это как минимум невежливо, а как максимум подло обманом вынуждать меня подписывать отказ от претензий. Самое обидное, что Дерик ничего не предпринял в мою защиту. Оловянный солдатик. Да что с ним, чёрт возьми, не так?
– Мадемуазель, я буду ждать вас внизу через пятнадцать минут с вещами. Это приказ. Вас будет сопровождать полиция до закрытого аэропорта для особо важных персон.
Поворачиваю голову к Калебу и киваю в ответ.
– Спасибо, – грустно отвечая, вхожу в свою спальню.
– И… мадемуазель, вы должны оставить здесь все вещи, которыми пользовались. Хм, простите… это приказ.
– Ясно, – хлопаю дверью и зло стучу ногами по полу.
Я не хочу… не хочу! Я только жить начинаю, а они меня вышвыривают, как ненужную вещь. Я всегда была для всех вещью, невидимкой, потому что боялась привязываться к кому-то и разочаровываться в людях. А теперь… впереди унылые серые будни и горечь об очередном напоминании о том, насколько я ничтожна для таких высокопоставленных персон.
Снимаю с себя всю одежду и переодеваюсь в поношенные старые джинсы и поло. Собираю волосы в хвост. Вот теперь это прежняя Реджина Хэйл в невзрачных вещах и с невзрачной внешностью.
Достаю из сумки кеды и обуваю их, когда дверь открывается.
– У меня ещё как минимум пять минут, дайте хотя бы трусы сменить! – возмущаюсь и оборачиваюсь.
– Сабина?
– Реджи, я услышала, что тебя высылают из страны, – печально говорит она.
– Точнее, дали пинок под зад, как шавке какой-то. Но что я могу сделать? Сам король мне высказал всё и даже посмел денег предложить. Дерьмо, – зло отвечаю, зашнуровывая кеды.
– А Дин? Он знает? Он никогда бы не отпустил тебя…
– Я его не видела, да и уже не успею, – отвечаю, пожимая плечами, и выпрямляюсь.
– Но мы… мы же не прощаемся, да? Ты будешь ждать меня в Америке? – В глазах Сабины собираются слёзы.
– Конечно… конечно, буду. И жизнь на этом не заканчивается. Ты остаёшься здесь, и я желаю тебе удачи, потом расскажешь, как всё прошло. – Я никогда не была сентиментальной, но смотря на крупные слёзы, катящиеся по щекам Сабины, подхожу к ней и обнимаю, хлюпая носом.
– Я люблю тебя, Реджи. Очень люблю тебя, и мне до сих пор стыдно за то, что я наговорила. Ты лучшая… ты замечательная. Не уезжай, – горько плачет Сабина и цепляется за меня.