Набрасываю на голову капюшон и иду к дороге, чтобы найти такси, водитель которого согласится отвезти меня обратно в стены проклятого и тёмного королевства, где обитают враги. И я начну их искать… завтра… наверное, завтра. Я понимаю, что времени у меня очень мало, и уверен в том, что Мира не делала этого с Флор. Она бы не смогла… та девушка, которую я любил, никогда бы так не поступила. Она бы придумала иной способ, но не насилие. И, Господи, я не могу не корить себя каждую секунду за то, что с ней сделал. Не могу. Ведь никому не объяснишь, да и не поверят мне, если скажу, что это был не я. Мне нужна помощь… мне очень нужна помощь… ведь я не всё ей рассказал. Для меня подобное губительно, у меня в крови зависимость.
Набираю дрожащими пальцами номер Белча. Не отвечает. Сбрасывает мой звонок. Я больше не знаю к кому обратиться, чтобы он выслушал меня и подсказал, куда мне двигаться дальше. Кто мог это всё подстроить так, чтобы выглядело настолько ужасно для меня. Если честно, то я даже Белчу не доверяю. Никому больше не верю, даже себе. И всё же иду, шарахаясь от всех проходящих мимо меня студентов, на наше место, где мы обычно встречаемся с ним. Парень сидит на столе и, замечая меня, спрыгивает с него.
– Привет. Мне нужна твоя помощь…
Не успеваю я поделиться с ним тем, что со мной произошло, как получаю удар в челюсть, от которого падаю на землю. Ноги уже не держат. Силы на исходе. Вот что делает амфетамин. Сначала ты считаешь, что он дарит тебе энергию и показывает другой мир, для каждого разный. Для меня отвратительный. А потом ты понимаешь, что никакого адреналина не было, ты тратил свою жизненную энергию на бесполезную иллюзию, в которой стал монстром, настоящим преступником, разрушающим человеческие души.
– Вот тебе, ублюдок, моя помощь, – ещё один удар ногой по животу. Обхватываю руками грудь, пытаясь дышать, не могу…
– Белч… пожалуйста…
– Я верил тебе, считал тебя другом, а ты так поступил с нами. Спасибо за то, что вновь доказал мне – здесь нельзя никому доверять. Мудак, – пихает ногой в плечо, разворачивая меня на спину, а я хриплю. В эту минуту я не только потерял силы, но и человека, которым, как оказалось, тоже дорожил. И всё из-за этих ублюдков. Из-за них мир так перевернулся, и сделал меня врагом. Я сам виноват… виноват, что не видел ничего, кроме своих чувств. Вот насколько они опасны. Они убивают лучше любого наркотика.
Не знаю, сколько лежу так, глядя в темнеющее, тяжёлое небо. Кажется, я даже подремал немного, то приходя в сознание, то оставляя его где-то далеко. Я не чувствую боли сейчас, только пустоту. Да-да, именно пустоту, утягивающую в свою воронку, ломая меня изнутри вновь и вновь. Надо же, как странно понимать сейчас, что жестокость не такой ужасающий страх для меня, как ломка. Хотя это синонимы для меня. Я так опасался, что девушка, которую первый раз в своей жизни впустил в сердце, окажется хладнокровной и убийственно бессердечной к другим, что забыл обо всём на свете. Мне было страшно вновь принимать такие обстоятельства, которые разорвут на части, и в очередной раз придётся собирать самого себя по кусочкам. Наверное, я слабак и трус, раз мои страхи стали сильнее, чем чувства. Возможно, любовь – это слишком громкое заявление, и этим нельзя описать всё, что происходило между мной и Мирой. Ведь если бы это было, действительно, крепкое и нерушимое сердцебиение, одно на двоих, то даже под властью галлюциногенов я бы никогда не позволил себе сделать того, что сотворил с ней. Выходит, я ещё и лжец. И я не хочу быть таким. Жалким. У меня ещё есть шанс доказать ей, что я не потерян и не конченый урод, у которого нет сердца. Я другой.