— Ты спятил! Немедленно поставь меня обратно! — громко зашептала я. — Отпусти сейчас же, а то пожалеешь!
Видимо, интонация получилась достаточно убедительная, потому что Роберт тут же поставил меня на землю. Вне себя от такой вольности, я замахнулась, чтобы влепить ему пощечину, однако он моментально перехватил мою руку и заломил за спину. Мы оказались близко, очень близко друг к другу. Его нос почти касался моего, в глазах не осталось смешинок — он был серьезен, но не разозлен.
— А вот этого не надо. Бить себя я не разрешаю, — назидательно сказал он и разжал захват. — Прости. Я балуюсь рукопашным боем. Это условный рефлекс.
Я потирала ноющее запястье, не зная, что ответить. Унижение за унижением! Сначала бесцеремонно хватает меня, потом не дает пощечину отвесить и снова прикасается. Зачем я только пошла за этой дурацкой сметаной!
— Ты мне чуть руку не сломал, — процедила я, в который раз с опаской осмотрев сквер.
— Я же не виноват, что ты шуток не понимаешь.
— Придурок!
— Да, я такой, — беззаботно отозвался Роберт и завалился на скамейку к своим друзьям.
Махнув на него рукой, я поспешно направилась в магазин, а когда вышла, ни Роберта, ни моих одноклассников на скамейке уже не было. И слава Богу, а то пришлось бы идти в обход.
Дома суматоха не давала спокойно поразмышлять над случившимся казусом. Лишь время от времени мои щеки вспыхивали, если память подсовывала ощущение полета, когда Роберт подхватил меня, его дыхание на моих губах. И тогда я старалась под любым предлогом покинуть кухню, чтобы остальные ничего не заметили.
Мы как раз заканчивали сервировать стол в зале, когда раздался звонок в дверь. Макка и Камилла не успели переодеться и, сбивая друг друга с ног и бешено хохоча, понеслись в нашу комнату.
— Луиза, открой! Я сейчас! — крикнула из кухни мама.
Вообще-то я тоже не успела вылезти из школьной формы, но кому-то же надо встречать гостей, и я пошла открывать. На пороге меня ждали наша соседка Сацита собственной персоной, еще одна женщина за сорок и трое молодых ребят.
«Мужики… Значит, от обеда ничего не останется», — с тоской подумала я, хотя лицо мое радушно улыбалось, а с губ лились слова приветствия. Мы с женщинами обнялись, парни, потупив взор, лишь кивнули.
Тут подоспела мама, и Сацита представила своих родственников — сестру Малику, ее сына Руслана и еще двух племянников — Лорса и Махмуда. Я, прищурившись, с подозрением смотрела на гостей. Я, Камилла и Макка — трое. Парней трое. Вполне возможно, кому-то решили устроить смотрины, а может, и всем сразу. Племянники Сациты были с виду самыми заурядными ребятами — симпатичные, хорошо одетые, они держались скромно, но с достоинством. Лорс и Махмуд — высокие, коротко стриженые, с традиционной щетиной, покрывавшей их не по годам взрослые лица. Руслан — немного ниже, похожий на «битла» прической, а острыми чертами лица — на мать. В отличие от кузенов он был гладко выбрит.