Я не могла похвастать ни пышной грудью, ни крутыми бедрами, и если представить, что прежде платье принадлежало Ельге...
Нет! И представлять не буду!
Я тряхнула головой, подавляя приступ брезгливости.
Мне нужна чистая одежда, а кроме платья в шкафу больше ничего нет. И плевать, кто носил его прежде, сейчас меня должны заботить более насущные проблемы. Например, как справиться со шнуровкой на спине.
Позади скрипнула дверь. Я обернулась и увидела Милли, робко заглядывающую в комнату. Немного потоптавшись, она метнулась ко мне с явным желанием помочь, но замерла, встретившись с моим взглядом.
— Не бойся, Милли. Я на тебя не сержусь. — Я улыбнулась девочке. — Но было бы здорово, если бы в следующий раз ты постучала.
Она энергично закивала, а потом шустро помогла мне привести платье в порядок и так же быстро помчалась прочь, словно ее ждали в другом месте.
— Милли, постой. Ты завтракала?
В ответ девочка расплылась в счастливой улыбке и подкрепила кивок энергичным поглаживанием живота.
Что ж. Хотя бы для кого-то мой ночной разговор с Рианом имел положительные последствия.
Нэйары обладают безупречным слухом, поэтому голоса служанок, перемывающих мне кости, я услышала ещё до того, как подошла к кухонной двери.
— Да что он нашел в этой тощей курице? И подержаться не за что.
— И рожей не вышла. Вы видели её нос? Острый, как у лисы.
— Так она нэйара. Зверь зверя чует. Интересно, она будет также орать ночью, как та рыжая, которая приезжала к господину на днях?
Служанки некрасиво заржали, я же почувствовала как обожгло жаром щеки.
Так вот как они обо мне думают... Но ведь я не давала ни единого повода!
— А та рыжая тоже из этих. Из крылатых?
— Да нет, что ты. Человечка.
— И чем ему местные девки не угодили? Всё пришлых полюбовниц находит.
— Так а ты ее видела? Фигуриста, аки та ваза в покоях господина. Талия стянута так, что дышит небось через раз, а грудь того и гляди из декольте вывалится. Тебе жирной такая фигура и не снилась.
— Это кто тут жирная? На себя бы поглядела. Скоро зад в дверной проем не протиснется!
— Ах ты швабра плешивая! Да я тебя.
— От плешивой слышу.
Судя по звукам, за дверью началась самая настоящая потасовка. Что-то с громким хлопком плюхнулось на пол, следом раздался грохот битой посуды. Из уст служанок летели ругательства, одно грязнее другого.
В животе призывно заурчало, напоминая, зачем я шла на кухню. Но соваться туда в разгар драки я поостереглась. Так и стояла под дверью, выжидая пока утихнут страсти.
И кажется, теперь я понимала, откуда Риан набрался всей этой дикости.