Сквозь пелену недавнего беспамятства начали доноситься голоса. Они звали друг друга по именам, призывали что-то делать. Кажется — поджечь в огне факелы и сжечь все трупы, какие получится — от греха подальше. Пересчитать выживших, опознать убитых… Голосов было много, но для Данан их все перекрывал только один:
«О! О-о-о!! О-О-О!!! — возликовал архонт у неё в голове. — Воистину! Говорил я тебе, что корм — самое важное, что нужно для колдуна? Встань подле меня! Встань на мою сторону! Встань — и не пожалеешь!»
— Стенн, — шепотом позвала Данан. — Стенн. — Видя, что друг не оборачивается, Данан потянула за рукав.
Гном сфокусировался на чародейке: я слушаю.
— Дай-ка мне по лицу, — шепнула женщина, не желая и не имея сил для очередной дискуссии с Темным.
Гном в ответ на просьбу выгнул бровь — на большее сил не хватило.
— В прошлый раз помогло, — объяснила чародейка, пожав плечом.
Хольфстенн не стал разбираться зачем и что, и просто хлестнул подругу по щеке. У той дернулась голова. Гном чуть наклонился вперед, заглядывая в женские глаза.
— Ну как?
— Получше, — ответила Данан, прочистив горло. — Исчадия еще не перевелись, — сказала она громче и попыталась встать. Ноги не держали совсем, Жал подоспел с помощью. — Надо выбираться отсюда. Мы нашли смотрителей Руамарда. Как смогли, большего не дано.
— Надо поспать, — прошелестел Фирин.
— Надо подохнуть, — внес долю оптимизма Борво. Стенн, сдав Данан на руки Жалу, пошел к товарищу и молча потрепал Борво по плечу: «Как?»
«Хочу вздернуться», — жестом ответил мужчина.
— Клянусь, если за это время Дей не нашел ничего стоящего в хрониках, — в сердцах пригрозио Хольфстенн, — я просуну ему промеж ушей веревку, и сделаю из его башки фонарь!
— И не лень тебе, — без чувств осведомился Борво.
Среди выживших прокатился вздох облегчения. И только Дагор, обреченно мрачнея, выказал сопротивление:
— Это еще не все. Шахта…
* * *
Батиар Стабальт прислал натуральный кортеж — с поздравлениями, подарками и нравоучениями. Первые означали, что союзник в лице Айонаса ему вполне подходит, последние — что за сокрытие реального положения дел Батиар дочери голову оторвет. Саму Альфстанну, казалось, вообще интересовали только подарки — бусы, серьги, браслеты, сделанные из натуральных камней, серебра, железа и мельхиора. Прошлый опыт знакомства с женщинами снова подмывал Айонаса отнести Стабальт к пустоголовым дурам, если бы не одно «но»: всего несколько дней назад он своими руками развязывал ей платье, пока Альфстанна оправдывалась, почему не может сладить с женской одеждой. С одеждой! Какие уж тут украшения…