«Вижу, за что надо убивать темных чародеев!»
«О-о-о! Надо же! — голос посмеялся, пока Данан пыталась отбиваться от заклятий колдуна вновь наколдованным обрывком барьера, который ей пока не удалось до конца освоить. — Но ты же понимаешь, что и они все тоже это видят?»
Что за чушь? Никто, кроме неё, не может до конца «видеть» или, вернее, слышать архонта… Или о чем это он? Архонт с готовностью, будто только и ждал момента пояснил:
«Они тоже видят то, за что во все времена все недалекие ничтожества мечтали нас убивать»
Что он имеет в виду? На краткий миг Данан замешкалась, оглянулась на поле сражения и… ахнула, невольно уронив клинок острием в пол. Пространство вокруг полнилось трупами исчадий. Часть из них сгорела, другие валялись просто так, третьи — растекались по полу гнусными чернильными лужами. Те, что еще могли двигаться, давали жесткий отпор гномам, несколько сильно раненных пытались добраться до пищи: чтобы восстановить силы, оскверненные ели павших. Среди этого остервенелого пепелища два даизгара месили всех и вся, не разбирая своих и чужих. Они давили ногами уже убитых, бодали, протыкая насквозь еще живых и агрессивных, натужно вопили невыносимым звуком и метались по помещению молниеносными рывками. Фирин пытался удержать их сковывающими чарами, остановить заклинанием Небесного удара, или хотя бы зацепить низкопробной молнией. Но все чары отскакивали от дубовых шкур, практически не причиняя урона.
Однако живые сейчас волновали Данан меньше всего.
— Что… это…? — прошептала женщина. Это… она сделала? Неужели она? Её Кошмар? Её Увядание? УВЯДАНИЕ?! Почему это клятое колдовство называется Увяданием?! К демонам такую поэзию, это натуральная алчба до крови!
Чародейка, сглотнув, посмотрела на свой меч. Он был цвета зрелых слив и красиво искрился разномастными багряными всполохами. Не могла же она вытянуть столько жизней? Или что там зиждется в телах исчадий… Ну не могла ведь! Она бы не удержала столько черни в клинке…
— Данан!
«Клинке, который был выкован в Доме Кошмар?» — услужливо подсказал голос. И Данан не смогла разобрать — свой собственный, внутренний, тот, который издевается над ней раз за разом сомнительными комментариями, или другой? Голос, которому она одновременно жаждет служить и обладателя которого мечтает прикончить?
Фирин все еще силился пробить защиту даизгаров, на которых явно болталось какое-то защитное заклинание местного теократа! Время от времени эльф бросал короткие взгляды на Данан, понимая, что ей тоже нужна помощь: девка сама не своя. Сейчас от неё всего можно ожидать.