— Ты не твоя мать, — уверенно говорит Макс. — И не твой отец. Ты — отдельная личность, а не единица из их половин. Отпусти это дерьмо.
Именно отпустить я пыталась всю свою жизнь. Но история жизни человека — это не кокон бабочки или отросшая кожа змеи. Нам от нее не уйти. Мы носим нашу историю в сердцах, воспоминаниях и самом существе. Она циркулирует в наших кровеносных сосудах.
Наше прошлое точно знает, кто мы такие, даже когда мы сами этого не понимаем.
Или просто не хотим признавать.
Возможно, это моя ошибка: убегать от прошлого вместо того, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. Убегать от дракона вместо того, чтобы убить его.
Я путаю свои игры в «прятки» с движением вперед.
Я смотрю на пистолет на ночном столике, который украла из гостевой комнаты Киллиана. Нож по-прежнему спрятан в кармане моего пальто. Я вспоминаю все те способы, которым я научилась спасать себя от опасности, все те способы, которыми я навредила себе, чтобы искупить грехи одного человека, и задаюсь вопросом, не было ли целью всех этих тренировок не умение защищаться, а подготовить к чему-то?
Каждый воин должен идти в бой. Каждый, кто тренируется с мечом, должен в конце концов использовать его в сражении.
— Алло? — зовет Макс.
— Я вернусь в квартиру. А пока вы с Фин не попадайтесь мне на глаза.
— Джулс…
— Я не стану рисковать вашей безопасностью.
Она хихикает.
— Милая мысль, детка, вот только решать не тебе. Куда бы ты ни пошла, мы пойдем за тобой. Без товарищей-мушкетеров Д'Артаньян был просто дебилом в дурацком плаще.
На меня накатываем волна разнообразных эмоций. Я не заслуживаю такой преданности, но, черт возьми, это действительно здорово.
— Я люблю тебя. Ты ведь это знаешь, правда?
Она на мгновение замолкает.
— Боже. Что за гадости?
— О чем ты?
— Ты сказала: «Я люблю тебя» так, как будто сообщила, что мой щенок умер.
Когда я смеюсь, вытирая слезящиеся глаза, Макс добавляет:
— Увидимся дома.
Она вешает трубку, прежде чем я успеваю сделать еще одно удручающее заявление.
* * *
Часа через два я, Фин и Макс стоим у большого эркерного окна в передней части нашей квартиры и таращимся вниз на улицу.
— Что он делает? — бормочет Фин.
Киллиан расхаживает между двумя припаркованными внедорожниками. Судя по всему, эти громадины с затемненными стеклами, блестящими навесами и в целом угрожающим видом принадлежат ему. Он не останавливается, чтобы переброситься парой слов с мужчинами внутри, он просто идет до конца квартала, затем поворачивается и возвращается обратно.
— Он ходит, — отвечает Макс.
— Но нафига?
— Может быть, это входит в его спортивную программу.