Реакции не было. Яна перевела дыхание и повторила запрос. Сердце не унималось, бултыхаясь ледяным булыжником в груди, база не отвечала. Взвод боевых машин вскапывал ногами посевы, а пехоты видно не было — она как всегда уныло и бестолково плелась в конце.
Старая Яна, та, из прошлого, непременно пожалела бы крестьян и их поле, и их труд, который затопчут туши роботов, но справа лес, слева деревня, а техника, как ни крути, ломается в буреломе, а селянские дома не железные, а дети обязательно полезут под ноги. Поэтому новая Яна не без злорадства скомандовала Юму «вперед». Пускай глупым туземцам долго восстанавливать пашню, пускай зародится конфликт.
Пускай невежество будет наказано. Этот грех страшнее прочих.
— По нам твоя «батарея» не жахнет с перепугу? — Юм прокашлялся. Суровый и не слишком разговорчивый дядька, с которым всегда хочется подружиться, но не знаешь как. Яне он нравился. — А пехота?
— Пусть замыкают. Может, и жахнет.
Так они бормотали — скорее от скуки, чем от желания, — пока взвод неторопливо, змейкой, громыхал через поле. Местные не реагировали. Свинское, издевательское спокойствие. Хотя солнце поднималась все выше, от срубов деревни тянулись особенно темные, словно живые, щупальца дымки. Яна перестроила зрение и осмотрела их вблизи — туман, как туман, — затем вернула картинку на девочку с цветами. Та держала букет в вытянутой руке и почти не шевелилась. Лицо бледное, маленькое, хорошенькое. Яна раздраженно поморщилась.
Вдоль поля промчался ветер, а туман, словно не замечая, оплетал и машины, и ее, и пехотинцев эктоплазмическими тяжами. Яна вновь изучила крестьян, которые наклонились срезать колоски. Что-то ненастоящее, наигранное таилось в этих фигурах, и, чем больше она наблюдала, тем больше Яну обдавало крещенским холодом — ибо позы людей не менялись, лица не менялись, и только ветер играл оборками пестрых одежд. Пестрых, но будто истлевших.
— Взвод, стоим на месте, — тихо сказала она.
— Мы уже на холмах, туман сюда не добирается, — доложил Эд, один из новеньких, которые заменили погибших на Репоне. Юнцы ходили втроем — что на отдыхе, что в машинах, — и постоянно бежали впереди товарищей.
Эта дерзкая компания уже не впервые игнорировала Яну, чем до невозможности раздражала. Эд в особенности — отчасти потому, что больше перечил, отчасти потому, что Яна со своими длиннющими ногами была его на две головы выше.
— Я нечетко говорю? — повысила голос Яна. — А спуститься вы сможете? Рассчитали?
Эд хмыкнул.
— А то. Мы тоже умеем строить графики, и без всяких имплантов. К слову, мы тут поспорили и не можем решить: что все-таки в тебе осталось настоящее?