День прошел в таких же хлопотах и заботах, как и вчера. Одной было сложно, людей было еще больше на завтрак и обед, Яна опять пришла позже. Я кружилась как белка в колесе. Ноги гудели уже к обеду, надо что-то попить или помазать, чтобы поддержать. Боже, мне хотя бы кассира. Вечером, когда пришла Яна, пришел и странный визитер, опять взял заказ, к которому так и не притронулся и так же старательно оглядывался вокруг. Меня это очень напрягало. Я опять не смогла оставить Яну одну. И просидела с ней до закрытия. Выручка сегодня была еще больше вчерашней. Надо договориться с Игорем Ильичом об инкассации. Хранить такие деньги в хлипком сейфе не дело, конечно, это не миллионы долларов США, но и за меньшими суммами воришки лазают и грабители приходят. Еще и этот мужчина, зачастивший вечерами. Какое-то странное чувство у меня к нему. Если раньше я его боялась, то теперь у меня к нему зародился интерес. Что он высиживает, и кого выглядывает. Если бы был грабителем, то давно бы ограбил. В первый день он видел, что я кассу снимала, да и сегодня он сидел в пустом зале, никто бы ему не помешал ограбить двух хрупких девушек. Тут явно что-то другое. Вот только что?
Следующий день прошел так же, как и предыдущие два. Было народу много, работы тоже. Благо Яна пришла пораньше. И это было просто чудом, потому что не знаю, как бы я справилась без нее в обед. Яна сидела на кассе, а я на раздаче и на кухне, иногда Яна подменяла на раздаче, потому что я зашивалась на кухне, тогда очередь замирала, и начиналось недовольство. Я была просто вымотана уже к 3 часам, Яна была в шоке, как я справлялась одна два дня. И главное, как так получилось, что кафе приобрело такую популярность у местных?
Вечером явился визитер, странный, взъерошенный, такой грустный, уставший. Опять взял свой скромный заказ, к которому он, скорее всего, опять не притронется и сел, только уже не на то место, а как мне показалось, на первое попавшееся. И….стал есть. Периодически опуская голову и проводя рукой по волосам. Я была очень удивлена. И такое жгучее любопытство зародилось внутри. Я подошла ближе. Мне было неудобно лезть к человеку, но очень хотелось. Села к нему за столик и стала молчать и смотреть с ним в одну сторону.
— У вас что-то случилось? Что-то страшное? Скажите, не бойтесь, я не осужу вас, не раскритикую, иногда надо, что бы кто-нибудь просто выслушал, как с попутчиками в поезде, ты знаешь, что не встретишь этого человека вновь, и можешь сказать ему многое, и даже больше, чем другу, потому что больше не встретишь, потому что не знаешь.