Вика еле сдержалась, чтобы не отвесить пощечину самой себе. Вдруг из кабинета, чернее тучи, вышел Феликс. Только что у него состоялся весьма неприятный разговор с отцом, который так и не снял своих подозрений с фиктивности отношений пары. Желая насолить сынку и проучить его, Виктор настоял на немедленном переезде Вики к Феликсу и Боровицкий-младший ничего не смог с этим поделать. Он сам затеял этот «забег» и не может проиграть. Так что мы еще посмотрим кто кого.
— Сегодня ты переезжаешь ко мне.
Вика тут же вскочила, словно ожидая эти слова. Она только открыла рот, чтобы прокричать возмущенное «что?!», как Феликс схватил ее за руку и увел к себе в кабинет. Прямо как тогда в клубе…
Усадив Вику на свой стул, он навис над ней, поставив руки на подлокотники.
— Мне устраивай тут истерики. Не забывай, что мы – идеальная влюбленная парочка.
Человек, с которым у нее случился лучший в жизни секс, снова так близко. И снова этот аромат настоящего мужчины. Рука дрожала в желание схватить его за галстук и притянуть к себе. Минуту назад она рационально все рассудила, а теперь снова теряла контроль.
Секретарь попыталась нахмуриться.
— По…,— «поцелуй меня!» пронеслось эхом в голове, —…чему это я должна к тебе переезжать?
В тот момент она еще не осознавала какие проблемы и тонны лжи повлечет за собой этот «ход».
Феликс пристально смотрел Вике в глаза. В эти бездонные глаза…как же тяжело ему было находится сейчас рядом с ней и уж тем более притворяться, что ничего не было. Он не сдержался, да, но поступать так с этой девушкой просто не мог. У нее болеет отец и она мечтает о его спасение, о карьере. Феликс, хоть и полный мудак, но даже он понимал, что трахать Викторию ради своего удовольствия нельзя, хоть и очень хотелось. То ее поведение в клубе – следствие опьянения. Последние два дня она ходит как в воду опущенная, а значит жалеет о содеянном.
— Думаешь я рад такой перспективе? Женщины не ночуют в моей квартире, таковы правила. Но придется потерпеть. Я выделю тебе отдельную комнату и чтобы к моим «владениям» даже близко не подходила.
Вика не расслышала и половины сказанного. Ее тело вожделело только одного – тела Феликса. Один рывок. Запрыгнуть на него и впиться в эти губы. И все. Они сделают это здесь, прямо на столе. И в этот раз она уже не будет той пай-девочкой.
Боровицкий увидел…нет, он готов был поклясться, что ноги его «невесты» сжались одним мимолетным движением. Но почему? Что это значило? Он ощущал, как его член начал твердеть. Вот так просто, от одной только мысли об этой девчонке. Будто он не брутальный «хозяин» Москвы, а прыщавый девственник. И это заводило еще сильнее.