А время шло. Мало-помалу, я и сама не заметила, как привязалась к нему, начала с нетерпением ожидать этих наших коротких, но таких важных встреч. Ждала, тосковала. Понимала, насколько это глупо, ведь разница в возрасте между нами была почти десять лет, но глупое сердце упрямо не желало слушать доводы холодного разума, прекрасно осознающего, к чему идёт дело.
К тому же надежды добавляло то, что уже не раз я замечала, как Макс тоже смотрит на меня с чисто мужским интересом. Называл меня на «ты» и коротким именем, заботился в мелочах, что позволяло почувствовать себя хрупкой и оберегаемой женщиной. Порой шутки наши перерастали в откровенный флирт, когда грани становились размытыми, а сердце сладко замирало от предвкушения и надежды. Вроде бы случайные прикосновения, долгие взгляды…
Иногда мне казалось, что Макс словно чувствует, когда я нахожусь рядом: стоило войти в помещение, как он тут же оглядывался и искал меня взглядом. А найдя, с улыбкой приветствовал кивком и только после этого возвращался к прерванному занятию.
Так продолжалось почти год.
Впоследствии к нам целью обучения стали заглядывать ещё двое его однокурсников. Но с этими ребятами у меня сразу установилось ровное, дружеское общение. Ни малейшим намёком не похожее, на то неясное сумасшествие и томительное ожидание, что накрывало меня рядом с Максом.
А потом началась война.
Адепт Максимилиан Ройс, тому времени уже окончивший четвёртый курс боевого факультета, был призван вместе со своими сокурсниками. И в начале лета, почти сразу после сдачи сессии, отправлен на фронт.
Снедаемая страхом и беспокойством за ставшего уже таким небезразличным мне юношу, я места себе не находила. Больших трудов стоило мне узнать, куда именно его распределили. А, выяснив точное местоположение группы войск, где сейчас находился их факультет, я тут же написала заявление о добровольном желании пойти на фронт.
Но мне было отказано. Резко и бескомпромиссно. Вплоть до угрозы увольнения. Но что значит карьера для влюблённой женщины, чьё сердце болит и разрывается вдали от дорогого ей человека?
Решение было принято. И вслед за отклонённым заявлением о мобилизации, на стол ректора Академии лёгло моё заявление об увольнении. Меня не стали ни уговаривать, ни удерживать. Оно и понятно: сколько ещё таких старательных, но бездарных в смысле магии женщин мечтает получить работу в Магической Академии?
Да каждая вторая!
Мне ведь просто сильно повезло, что подруга похлопотала за меня и устроила на хорошее место, дав не только незаменимую практику, но и научив держать себя с магами на равных. Без излишнего трепета и преклонения.