— Потянуло на старлеток? Макс, ей хоть восемнадцать есть? Поверить не могу!
Шумно выдохнула, но уходить не собирается. Бабин подойдет через минуту. Надо заканчивать.
— Я никогда тебе ничего не обещал, Оля. И ты знаешь, я не из тех, кто жаждет создать семью. И да, ты достойна большего.
— Пошел ты!
— Тебе пора.
Ну хоть здесь не пришлось повторять дважды.
Рано обрадовался. Останавливается у самой двери и злобно бросает через весь кабинет:
— Она тебе надоест через неделю!
Она лучшее, что могло со мной случиться, Оля, но это не твое дело.
— Хорошего вечера!
Я никогда не принимала снотворные или успокаивающие таблетки, но этой ночью пожалела, что ничего такого у нас дома нет в аптечке. На всякий случай еще раз перерыла все пакеты с лекарствами в три ночи, а в начале пятого снова включила свет и пошарила в вещах Полины. После того, что я увидела в «Алике», я бы не удивилась, найдя у сестры что-то серьезнее «Новопассита». Но нет — пусто все.
Даже валерьянки — и той нет. А хочется.
Поглядываю на телефон. Краткую вечернюю, почти уже ночную переписку с Максимом помню наизусть, до последнего слова. В какой-то момент чуть было не сорвалась и не написала ему, чтобы приехал и забрал меня. Как тогда, когда Полину ввели в кому.
Мобильный уже в руке, легкие движения по экрану — и перед глазами совсем другое сообщение, от другого человека. Неизвестного человека. «Друга». Того, кто прислал мне с курьером два миллиона рублей, того, кто, я уверена, был вместе со мной в квартире По, кто уже отправлял мне сообщение, когда сестра попала в больницу. Тот, кто знает, что происходит. И тот, кого не знаю я.
«Если хочешь получить еще столько же, продолжай делать то, что делаешь, и не болтай. Друг».
Что делать-то? Ползать под кроватью? Это вряд ли. Не надо быть слишком умной, чтобы не понять: кому-то нужно, чтобы я была рядом с Генварским. А на моем месте должна была быть По. И была бы, не окажись случайно на пути у одного мерзавца!
Хватит, Риша! И так сна ни в одном глазу, заканчивай с выводами. Все равно ничего в ночи путного не узнаешь, а решение ты уже приняла. Так ведь?
Становится чуть легче, спать все равно не смогу уже, поэтому беру в руки домашний альбом с набросками, вытаскиваю набор простых карандашей. Что ж, будем вырисовывать свои ночные кошмары. Пусть больше никогда мне не приснятся высокие черные кроссовки, а его хозяина я никогда не узнаю. Хотя в последнее глупо верить. То, что мы с ним еще увидимся лицом к лицу, я не сомневаюсь. Главное, в этот момент не прятаться под кроватью в чужой квартире.