— Тебе кажется. Ещё чего не хватало — ревновать тебя!
Ну, будем надеяться, что получилось изобразить равнодушие достаточно правдоподобно, чтобы перечеркнуть моё вчерашнее идиотское поведение.
— Мне просто стало дурно после того, как Малк пытался воздействовать на меня ещё в гостиной.
— Я поговорю с ним, — мгновенно посерьёзнев и нахмурившись, пообещал Роберт. — Полагаю, он объяснит мне своё поведение…
— Пф. Полагаешь, чистосердечно признается и искренне раскается?! — снова взвилась я.
— Ты меня плохо знаешь, — сказал Роб и осторожно взял меня за руку.
И у меня вмиг выветрились все лишние мысли из головы. Его пальцы показались обжигающе горячими. А может, такими и были. Лицо обдало жаром, губы пересохли, и я рефлекторно их облизала. И тут же вздрогнула от чуть стиснувшихся пальцев на моей раненой ладони.
— Рана не глубокая, но неприятная, — немного хрипло сообщил Роберт. — Думаю, пара минут — и даже я смог бы её залечить. Или всё же позвать лекаря?
— Само затянется, — довольно резко ответила я, испытывая такую досаду, которой сама от себя не ожидала. И оттого ещё больше на себя злясь.
Но вырвать руку не получилось.
— Прекрати упорствовать! — удержал Роб моё запястье, дабы не причинить боли. — Оливия, иногда ты рассуждаешь, как взрослая женщина, а порой истеришь, как юная девица, коей, по сути, и являешься. Что тебя так расстроило?
Я подняла взгляд и, кажется, совершенно зря. Потому что попросту утонула в чёрных, как сама тьма, глазах, а все резкие слова и заготовленные фразы вмиг выветрились, оставив одну, которую озвучивать нельзя: «Я хочу, чтобы ты меня поцеловал!» Такое ведь нельзя произносить вслух благовоспитанной девице?! А с другой стороны, я таковой и не являюсь…
И тут же забыла, о чем вообще размышляла, стоило ему склониться ко мне так близко, что я ощутила на вкус его дыхание.
Замерла на миг. И тут меня как бес за язык потянул:
— Я хочу… — начала и осипла. Пришлось прочистить горло, прежде чем продолжить. — Я хочу, чтобы ты активировал тот камень и допросил меня!
Кажется, этим заявлением я его немного огорошила, и от меня ожидали услышать всё что угодно, только не это. Потому что мистер Коллинс замер, поджал губы и, вздохнув, отстранился.
Бездна, вот зачем я это сказала?
— Это исключено! — отсёк Роб, сосредоточив всё своё внимание на моей раненой ладони.
И мне почудилось в его голосе разочарование. Или раздражение?! Тьма его поймёт! Но сейчас не об этом.
— Но почему?! — заёрзала я на кровати. Оказалось, ёрзать в платье — весьма неудобно. Но хоть можно со спокойной душой перевести дыхание — меня никто не раздевал, пока я спала. — В прошлый раз ты так не церемонился!