— Ох, Александэр не волнуйся Кристиан прекрасный врач, лучший и все будет хорошо.
— Да я тоже в этом уверен, но все же музеи перенесем на то время, когда бабушка выздоровит и мы тогда уже вместе с ней и посетим их.
— Ну что же, тогда сначала начнем с собора Парижской богоматери. Все же благодаря ему мы с тобой и познакомились. Прогуляемся по Елисейским полям, пройдемся у Лувра, заглянем на Монмартр. А вот к триумфальной арке мы пойдем сразу после первого твоего концерта. Я думаю, твой триумф после концерта будет достоин того, чтобы проехаться там, имея для этого полное основание.
— Ну что же, тогда вперед?
Величественный собор чуть не заставил меня спеть, но я сдержался. Лувр прекрасен, а отсутствие непонятной стеклянной пирамиды делает его еще красивей. Елисейские поля, да просто поймите Лувр, Нотр-дам-де-Пари, Версаль, все это не главное в Париже для меня, точнее не посети я их, я не считал бы, что совершил преступление, мол как это был в Париже и не сходил. А вот Елисейские поля, Монмартр, площадь согласия, мост Александра третьего для меня именно там побывать, более важно, ну и Эйфелева башня. Кстати мы обедали именно на Эйфелевой башне, ну, а где же еще. Как можно не поесть там, где один из неуловимых мстителей прошелся по перилам, но повторять его трюк я не стал, потому что закончилось бы это скорее всего как минимум-полицией, а как максимум-моим трупом на асфальте внизу. Так что мы спокойно пообедали, а спустившись продолжили прогулку, но отошли не далеко. Возле одной из лавочек стоял мужчина лет тридцати пяти — тридцати семи с акустической гитарой и наигрывал немудреный мотивчик, а мелкая девчушка, лет десяти, ходила с черной шляпой в руке и собирала мелочь, которую ей кидали те немногие люди, что изредка около него останавливались. Ну так и исполнение было так себе, и скорей люди просто из-за улыбающейся девочки с грустными светло-голубыми глазами, в немного потертом платье, в туфельках, у которых содран лак на носках кидали деньги. Видно, что это один из заработков семьи. По взгляду мужчины видно, что ему так же не хочется, чтобы его дочь вот так попрошайничала со шляпой в руках, но деваться видно некуда. Одежда, хоть немного и потертая, но была ухоженная и девочка чистенькая, а значит явно, что мужик деньги не тратит на выпивку. Что-то во мне всколыхнуло: наверное то. Как девченка посмотрела на мальчика. что держался одной рукой за маму, а второй держал рожок с мороженым и было видно. что ей хотелось так же одной рукой за маму, а в другой-мороженое. Что произошло с ее матерью и произошло ли вообще, я не знаю, а вот помочь им немного заработать я мог. И нет не деньгами, потому что я их и на себя-то не тратил, волнуясь о том, что вдруг надо будет что-либо покупать из лекарств бабушке. Да и зачем, если я могу сейчас совместить приятное с полезным, а что земля слухами полнится, а тут такая реклама в центре Парижа.