— Расскажи нам о свои странствиях, сын, — потребовал господин Хе. Он был похож на Хесо, точнее, Хесо был похож на него настолько, что глядя на него, можно было совершенно точно представить, как Хесо будет выглядеть через ….сколько живут драконы? Через пару сотен лет? Или через пару тысяч?
— Я провел все десять лет в Столице, отец. В мире людей много развлечений, боюсь, я несколько задержался, — Хесо бросил на меня предостерегающий взгляд. Мог бы не предупреждать — я уже и сама догадалась, что он не собирается говорить своей семье, что все эти годы он был вынужден подчиняться чьим-то приказам. — Тебе бы понравилась хэйанская опера и музыка.
— Ничего, я молодости нужно странствовать, и иногда что-то может настолько нас увлечь, что мы забываем о своих обязанностях, — господин Хе вежливо и приятно мне улыбнулся, — главное, все же вспомнить о них впоследствии.
Я подавила улыбку, скромно опуская глаза. Вот, все же предупреждение прозвучало. Они что, думают, что Хесо задержался в Столице, прельстившись моими прекрасными глазами?
— Я ничего не забыл, отец, — твердо отозвался Хесо, — ни о долге перед семьей, ни о долге благодарности. «Плати тем же» — не так ли звучит девиз нашего рода? — в его фразе тоже был скрытый смысл, и драконы не могли этого не уловить.
— Да, — задумчиво подтвердил господин Хе. Хесо явно не собирался объяснять ничего дальше, и, помолчав, его отец пустился в воспоминания: — в молодости я и сам путешествовал и, помню, как-то в одном городе….
Родители дракона, конечно, не могли полностью понять слова Хесо: что он привез меня сюда всего лишь из благодарности за то, что я его освободила. Однако я не считала, что он чем-то мне обязан: он ведь тоже освободил меня. Нужно будет сказать ему об этом.
Господин Хе пространно рассказывал, как путешествовал в мире людей, изредка поглядывая на жену и явно пропуская большие куски истории, не предназначенные для ее ушей. Она мило улыбалась, делая вид, что не замечает этого, и изредка предлагала мне попробовать то или иное блюдо. Я опасливо посмотрела на поставленные передо мной тарелки: суп из плавников акулы, на вид прозрачных и студенистых, что-то черное и пупырчатое, оказавшееся морским огурцом, и вовсе неопознаваемые вещи, названия которых я не знала и не могла перевести на эггерионский. К счастью, слуги постоянно меняли тарелки, и некоторые особенно странно выглядящие кушанья я могла с чистой совестью не пробовать, никто бы не заметил.
К счастью, долго семейный ужин не продлился, и после десерта Хесо решительно поднялся и церемонно извинился за то, что вынужден лишить себя удовольствия и далее находиться в компании родственников, так как мы устали с дороги. Я, подскочившая следом за ним, постаралась изобразить на лице соответствующее огорчение, ну или хотя бы не слишком радоваться тому, что мы уходим. Конечно, прямо мне ничего не сказали, но было заметно, что родители Хесо опасаются, как бы он не забыл о своем долге, связавшись со мной, в чем бы тот не заключался. Попытаюсь не отвлекать его от присутствия на приемах его матери, — саркастично подумала я, стараясь не бежать слишком быстро, пока мы шли по длинным коридорам.