— Я не могу туда пойти, — мне едва хватало воздуха, и мой голос был еле слышен в тишине беседки. — Я не хочу присутствовать на этом пире!
— Мэделин, — я уже поняла, что дракон называет меня моим настоящим именем только тогда, когда собирается сказать что-то неприятное, и напряглась. Его глаза смотрели на меня серьезно и прямо. — Не буду обманывать, конечно же, маг будет выставлять напоказ свое якобы семейное счастье и неземную любовь, и на этом приеме обязательно будет присутствовать его жена. Для тебя этот вечер будет испытанием. Но, — тут его губы изогнулись в тонкой, холодной улыбке, — кто сказал, что ты не можешь заставить его чувствовать себя так же, если не хуже?
Пальцы Хесо крепко сжали мою руку. Они были ледяными, словно он окунул кисть в ручей.
— Рэн обманул тебя и пытался обманом сделать своей любовницей, а его жена пыталась убить тебя, — жестко произнес он. Я дернулась от такой прямоты и попыталась вырвать руку, но он лишь сжал пальцы крепче. — Теперь же он хочет заставить тебя страдать, хочет, чтобы ты признала, что была неправа. Скажи мне, была ли ты неправа? Или, может, ты жалеешь, что я увез тебя? Жалеешь, что освободила меня?
— Нет, — судорожно отозвалась я. Я не жалела — я поступила так, как должна была. Рэн должен понять, что я не могла стать второй женой. Я с трудом вырвалась из этого ужасного брака, причем таким образом, что даже император не мог обвинить его в неповиновении приказам, и вместо того, чтобы признать за мной право на выбор, он заставляет мне идти и любоваться на его жену. В сердце, там, где все это время была лишь боль, смешанная с некоторой толикой вины, медленно зарождалось что-то новое. Холодный гнев.
— Заставь его жалеть, — шепнул Хесо. В его глазах горело удовлетворение — он, несомненно, был рад, что в качестве ученицы ему достался такой податливый пластилин. Лепи, что хочешь. Это отрезвило меня — меня никогда не учили мстить. Наоборот, прощение в нашей культуре считалось высшей добродетелью.
— Я просто хочу, чтобы он снял браслет, — твердо отозвалась я и забрала, наконец, свою руку.
— Как хочешь, — вдруг согласился Хесо. Эта легкость меня насторожила, и я подняла на него испытывающий взгляд — но его лицо было совершенно спокойным. — Это мы и сделаем. Просто снимем твой браслет и уйдем. А теперь давай ужинать, а то не доживаем до этого знаменательного мига.
— А когда пир? — я села за стол, но есть мне теперь не хотелось.
— Через три дня, — Хесо, элегантно подбросив полы ханьфу, опустился напротив меня. — Бедный маг, организовать пир за три дня, наверное, очень хлопотно.