Похоже, не только Давыдова и Лёлю коснулись изменения, по мне жизнь за десять лет тоже потопталась.
– Ты даже не представляешь себе сколько…
Сегодня ночью я многое разглядела. Несколько новых шрамов, например, тату в виде крохотной короны под сердцем, превосходную натренированную фигуру…
– Вот как? – напряглась она.
Я видела, как медленно, но уверенно маска ее превосходства сменяется яростью, о причинах которой не догадывалась.
Разве что… Она узнала, с кем Иван провел эту ночь?
И кто же мог посвятить ее в такие подробности?
Славная?
А я-то еще благодарила ее за помощь! Наивная дурочка!
– Ты перекрасилась? – склонила голову набок я. – Поняла, что Давыдов больше любит блондинок?
Ольга поджала губы. Судя по выражению ее лица, бывшая подруга точно не ожидала, что я за словом в карман не полезу.
Ну правильно, она же не знакома с Князевой, что пришлось пройти апгрейд жизнью.
– Это ты у нас всегда готова была подстроиться под его вкусы, а я делаю так, как нравится мне, – не сказала, нет, – прорычала она.
Я рассмеялась.
Хорошо еще, не стала доказывать, что это ее натуральный цвет. Я-то хорошо помню, какой она была десять лет назад. Единственное, не помню, чтобы Ольга-Лёля бегала за моим парнем…
– Давно вы женаты? – Я сделала вид, что рассматриваю свой идеальный маникюр, и мысленно похвалила себя за выдержку. Ведь внутри меня сейчас все горело и вопило в какой-то жестокой агонии.
Не к месту вспомнился Бобров.
«Прекрасно, Князева! – съехидничал внутренний голос. – И где были твои хваленые принципы не связываться с женатыми?»
Только от Виталия избавилась, как сразу же осечка?
– Скоро оловянную свадьбу будем праздновать. – Губы Ольги разрезала победная улыбка. – Я улетела учиться в Америку по обмену, там встретила Ваню. Он не смог упустить второй шанс, что подкинула сама судьба. Нам всегда было суждено быть вместе.
Внезапно пол в кабинете Давыдова дрогнул, словно собирался прыгнуть мне в лицо.
– Врешь!
Давыдов
«Карма – та еще с***!» – думал Иван по дороге в офис.
Что могло случиться, чтобы сынок уважаемого тренера, далеко не бедного человека, стал обыкновенным нариком?
Впрочем, не все ли равно? Гнильца в Матюше всегда жила, Давыдов и десять лет назад это видел.
Он было шагнул в кабинку, но остановился в нерешительности.
«И зачем мне это все?» – подумал Иван.
Девица тянула его назад, недоумевая такому раскладу, а нарики не замечали никого вокруг – кайфовали в собственном обдолбанном мире.
– Тоже хочешь подлечиться, брат? – поднял на него больные глаза младший Малконский. В их выражении Давыдов не заметил и капли узнавания.