— Эй, — жена не послушалась, и подошла ко мне. Взяв моё лицо в свои руки, посмотрела прямо в глаза.
— Я не уйду, тебе ясно? Можешь кричать, сколько угодно. Хочешь, можешь ударить.
— Больная что ли? – фыркнул я, чувствуя, как успокаиваюсь от её нежных касаний.
— Да. Больная. Муж и жена одна Сатана, слышал такое? Тебе плохо, плохо и мне. Расскажи, что тебя тревожить? – не приказ. А просто просьба. И я подчиняюсь.
— Отца убили, — два слова, которые я произношу вслух, полностью меняют реальность. Я понимаю, что не смогу спокойно жить, пока не узнаю имя этой твари. Кто посмел? Уничтожу!
— Ты уверен? – тихо спрашивает Алиса.
— Да, — киваю, — Но не понимаю, кому это было нужно. Отец ни с кем не конфликтовал. Даже в работе старался оставаться человеком. Бред какой—то, — падаю на диван, зарывая пальцы в волосы. Голова кругом идёт. Алиса снова рядом. Обнимает меня.
— Марк, мы выясним это, слышишь? Мы узнаем, кто виноват. И накажем эту сволочь, — не просто слова. Обещание. И я верю. Этой хрупкой девушке, которая пытается взбодрить меня. Взрослого мужика.
— Алиска…., — шепчу на ухо, не находя никаких слов. Но это и не нужно. Мы понимаем друг друга и так. Я не плачу. Нет. Но сжимая её в объятиях, чувствую, что не один. И что найду в себе силы пережить эту утрату.
Алиса…
Смерть Леонида Юрьевича потрясла всех. Надежда Викторовна, словно резко постарела. А Марк….На мужа было смотреть больно. Он осунулся, почти ничего не ел. И самое плохое, что не готов был делиться своими переживаниями. Единственный раз, сразу после похорон. Сказал, что отца убили. А на следующий день, словно проснулся другим человеком. Холодным и отстранённым. Я понимала – это стресс. И старалась не давить на мужчину. Просто была рядом, старалась, как могла поддерживать.
Мне было тяжело видеть его в таком состоянии. Чувствовала своё бессилие. Невозможность помочь дорогому человеку – ужасно. А Марк определённо был мне не чужой. Поэтому я старалась быть полезной его маме. Там конечно рядом постоянно крутились Борис с Миланой, что мне не очень нравилось. Девушка постоянно пыталась меня спровоцировать на ссору. Такое ощущение, что она идиотка, и не понимает, какое в семье горе. Мне стоило огромных усилий сглаживать острые углы.
С каждым днём Марк становился всё мрачнее, и я не знала, что делать. Он не делился, стал постоянно задерживаться, и нередко я чувствовала от него запах алкоголя. Все мои попытки поговорить, он пресекал на корню. У меня просто опускались руки. Нужно было что—то делать, но я не представляла, как подойти к мужу. Когда пыталась – Марк мог ответить грубо. Я не обижалась. По крайне мере сталась. Успокаивала себя, что ему сложно. Поэтому, как бы это глупо не выглядело, пыталась воздействовать на него иначе. Часто ездила к его маме, ведь знала, что муж волнуется. Надежда Викторовна очень переживала. Мы много разговаривали, я пробовала её отвлечь. Иногда даже получалось. А еще, каждый раз, просыпаясь ночью, тихонько разговаривала с ним. Шептала какие—то ободряющие мелочи, в надежде, что он на уровне подсознания будет чувствовать мою заботу.