"А самое страшное, - думал я, усаживаясь на свое место и игнорируя подчистую и Снежану с ее глупыми шуточками и Вельского с вопросами о Наталье. - Самое страшное, я всё это понимал уже тогда, когда она облилась и спросила про туалет, и все равно зачем-то подхватился с места и скомандовал Вельскому, что провожу ее сам!"
И понимал ведь, что она специально подначивает меня, что врет, говоря о том, что смогла бы там, с туалете, отдаться Ивану, с которым познакомилась едва ли как час назад! Понимал, а картинка в голове сложилась! И, представив себе, как красавчик Вельский целует насмешливо изогнутые губы Шевцовой, как, задрав вверх кофточку, впивается жадным ртом в проступающие сквозь бюстгалтер соски, ощутил настоящий взрыв ярости в голове! На кого? На что? И сам не успел понять! Но руки сжались в кулаки сами! И какое я право имел осуждать ее? Кто она мне, чтобы ревновать? Да не-ет, блядь! Не ревность это! С чего бы мне ревновать Шевцову?
И зачем я ее оскорбил? Вот что, действительно, было страшно - мои странные сбивчивые мысли! Потому что поведение мое было по меньшей мере неадекватным! Что подтвердила и Инга, сидящая сзади. Она похлопала по плечу и, когда я на автомате повернулся, сказала шепотом в ухо: "Что ты творишь, Денис?"
И правда, что?
Всё выдыхаем! Держим себя в руках! Ведем себя нормально! Стоп! В мысли ураганом ворвалась дикая фантазия - а может быть, мне нужно было самому ее в туалете трахнуть? Если ей так экстрима хотелось? Трахнуть и успокоиться... И забыть о проекте на веки вечные... Но это, наверняка, было бы читым кайфом! С такой-то страстной дикой инспекторшей!
В голове мелькали вполне читаемые кадры ее голой груди, которую я, вообще-то, даже никогда не видел, но, оказывается, очень реально себе представлял; а потом - ее самой с рассыпавшимися по плечам волосами, голой по пояс, развернутой лицом к зеркалу, с отражающимися в нем припухшими из-за МОИХ поцелуев губами и широко распахнутыми глазами, держащейся руками за раковину, с одной ногой, закинутой на унитаз; и меня сзади, крепко вцепившегося в пышные женские бедра, быстро и сильно толкающегося в горячую влажную глубину...
- Денис! Денис! Тебе плохо? Может, водички? - рука с пятисантиметровыми ярко-розовыми когтями тыкала мне под нос стаканом с водой. Я же дышал, как загнанная лошадь, так, будто все то, что в воображении пронеслось сейчас, было на самом деле, причем именно вот в это самое мгновение! Бля-ядь! Главное не смотреть вниз, туда, где Плетнёв-младший пытался прорвать джинсы - иначе и Снежане, и Вельскому, внимательно наблюдающему за мной, будет ясно, что происходит на самом деле!