— С Дато. Он забрал ее из больницы в день выписки, больше я не говорил с ней. С того дня я не знаю, что происходит в её жизни. Она живет в доме, который он арендует для них с мамой, Он очень закрыт, вокруг него дежурит полный комплект охраны, вооруженной до зубов, забор под током. Единственное, куда она выходит — раз в неделю — к врачу, как сегодня. Я езжу и иногда слежу за ней, как она выглядит, что говорят врачи о ее здоровье… Это все, что я мог сделать. — голос друга глух, а у меня разрывается сердце на части. Из груди даже вырывается вой раненого зверя. Вот значит как он нас заметил, из машины.
— Ребенок…мой отчим обрюхатил ее… — В стену летит стол, превращаясь в щепки. Не могу больше себя сдерживать. Меня кроет.
— Какой же ты дебил, Джо, ну ей-богу! — не выдержал дядя Витя и посмотрел на меня так осуждающе, что мне стало стыдно. — Это твой ребенок! Девчонка после сорвавшейся свадьбы неделю пролежала с угрозой выкидыша, врачи изо всех сил старались сохранить малыша! А теперь она сидит в доме под током! Наверное, так и живут любовницы по собственной воле! Это, конечно, не как ты ее на цепь сажал, но думаю, что мало сладкого! А ты тут на говно от ревности исходишь! Ты хоть и память потерял, но как был дебилом, так и остался! Ревнивец сраный!
Его тирада отрезвила меня, словно на меня вылили ведро воды. Ее худоба, болезненная бледность и синяки под глазами. Она была на грани. Сейчас я посмотрел на ее внешний вид совсем по другому. Мой ангел. У меня будет ребенок.
Я сжал кулаки еще сильнее.
Блядь. Сколько месяцев я потерял?
Дом.
Женя с Петей вообще смотрели на меня во все глаза, не переваривая поток информации. Это не бразильский сериал, но страсти в моей жизни кипели!
— Я убью этого, сукина сына! — снова взвыл я, готовый отправиться к ее дому.
— В смысле на цепь сажал? — голос Жени вывел на всех из транса. А я понял, что я ни хера не простой человек.
Мой мозг тоже не переварил эту информацию, я не мог посадить кого-то на цепь, тем более женщину, тем более моего ангела.
Я почувствовал ее запах, как будто она была рядом со мной, запах запеченного яблока с мёдом, очень нежный и сладкий. Наваждение не уходило. Воспоминания начинали возвращаться.
Дядя Витя никак не прокомментировал свою оговорку, но по его виду я понял — это была не метафора.
— Нужно поехать и поговорить с ней. — решил я, встречая насмешливый взгляд друга. Его немного выгнутая бровь начинала меня раздражать. — Я должен забрать ее, она будет жить здесь!
— Все-таки тебя хорошо приложили, дружище. — друг отставил кружку и жестко отчеканил: — Я не говорил с Эммой уже почти четыре месяца. Она добровольно или принудительно в том доме, я не знаю, и это раз. Она видела, как тебе отсасывает краля, когда ее чуть не убили, и думаю, она не очень настроена на душевные разговоры с тобой, и это два. И третье, у тебя в башке дырка не сама образовалась! И есть риск, что от второй чудесные руки Евгении тебя не спасут.