Подождите.
— Ты крепко спал, когда в первый раз провел ночь в моей комнате.
— Это был один из тех случаев, когда я потерял сознание.
— Потерял сознание?
— Если я провожу два или три дня без сна, занимаясь спортом, плаванием и футболом, мое тело отключается, и я теряю сознание. Это единственный способ, которым я могу заснуть.
Я внимательно наблюдаю за ним. Он никогда не выглядит усталым. Черт, у него даже нет темных кругов под глазами, как у большинства страдающих бессонницей. Если бы он не сказал мне, что у него бессонница, я бы никогда об этом не догадалась.
Интересно, почему он не может уснуть?
Затем я вспоминаю сообщение, которое он прислал мне той ночью.
Что-то о..
Я вскидываю голову.
— Ты сказал, что видишь призрака, когда закрываешь глаза. Так вот почему ты не можешь уснуть?
Что-то мелькает в его взгляде, прежде чем он полностью скрывает его за бесстрастным лицом.
— Ты просила сказать тебе одну вещь, о которой никто не знает, и я сказал.
— Коул, Ксандер и Ронан не знают?
— Они подозревают, но не знают наверняка. — он указывает на пол перед собой. — Теперь твоя очередь. — когда я не двигаюсь, он говорит: — Сделка есть сделка, милая.
Хотела бы я получить от него большего, но я уже загнала себя в угол. Если я не выполню свою часть сделки, он никогда больше не откроется.
Сделав последний глубокий вдох, я встаю перед ним на колени.
Хочется думать, что он заставляет меня. Что даже если бы я заключила сделку, это является формой нарушения. По крайней мере, эти мысли заставят меня возненавидеть его.
Но разве это нарушение, если я с нетерпением жду его следующего шага?
Может, просто может, для меня невозможно ненавидеть Эйдена.
Эта мысль пугает меня больше, чем все другие.
— Хорошая девочка.
Уголки глаз Эйдена смягчаются.
Мое сердце подпрыгивает, бьется так громко, что я слышу тук, тук, тук...
Редко можно увидеть, как он смягчается. Обычно он притворяется, прежде чем нанести удар. Мягкий Эйден пугающий тип, а не этот трогательный, почти обнадёживающий тип.
Мне мерещится?
Он расстегивает ремень и высвобождает свой твердый член. Сохраняя зрительный контакт, он обхватывает себя руками и поглаживает вверх-вниз, не нежно.
Мои бедра сжимаются.
В том, как грубо он прикасается к себе, есть что-то совершенно мужское.
Он направляет свой член мне в рот.
— Открой.
— Если я сделаю это. — я встречаюсь с ним взглядом. — Ты расскажешь мне то, что я хочу знать.
— Хм.
Он скользит кончиком своего члена по моим губам, размазывая предварительную сперму.
У меня перехватывает дыхание. Губы приоткрываются, и я впервые ощущаю его вкус.