Если бы не новый парень, Эльза не сидела бы здесь.
Хмм. Может, я не буду долго мучить новенького, прежде чем разорву его на куски.
Ярко-голубые глаза Эльзы снова фокусируются на моем лице. Только в них нет ничего электрического.
Они темные и мертвые, как дно океана.
Она смотрит на меня, но не видит. Словно она заблудилась в мире, созданном ею самой, и никого не пускает внутрь.
К черту это.
Ей не удастся спрятаться от меня. Не сейчас.
— Что произошло? — я спрашиваю.
— Было холодно, — говорит она отстраненным тоном, ее лицо бесстрастное. — Ты знаешь, как становится холодно, когда ты тонешь? Когда ты задыхаешься? Когда хватаешь ртом воздух, но глотаешь только воду?
— Нет.
Она невесело усмехается.
— Конечно. Ты ничего не чувствуешь.
— У тебя есть какая-то цель за этим?
Какое-то мгновение она пристально смотрит на меня. Тишина.
Я смотрю в ответ, продолжая ее игру в молчание.
Это один из методов, которым Джонатан научил меня и Леви. Молчание может быть использовано в твоих интересах.
Люди обычно обременены долгим, неловким молчанием и были бы вынуждены заполнить его или дать необходимый ответ.
Эльзе лучше не использовать эту тактику против меня, потому что для того, чтобы расколоть меня, потребуется нечто большее, чем молчаливое обращение.
Я изучаю ее, в попытке понять, но она закрыта.
Хмм. Интересно.
С каких это пор она стала нечитабельной?
Когда я узнал об утоплении, то позвонил Джонатану. Он сказал, что не разговаривал с Эльзой в школе. Кроме того, все это в моих руках. Джонатан не стал бы вмешиваться.
Однако интуиция, которая образовалась с начала тренировки, отказывается исчезать.
— Тебе было весело на протяжении всего этого времени? — наконец спрашивает она.
— Что?
— Все это из-за того, чтобы уничтожить меня за то, что сделали мои родители.
Моя голова наклоняется набок.
Она не должна этого знать.
Джонатан не лжет. Если он сказал, что не разговаривал с ней, значит, так оно и было. Кроме того, он любит застигать своих жертв врасплох. Это не в его интересах, если она узнает эту часть информации.
— Откуда тебе это известно?
Я стараюсь, чтобы мой голос звучал легко.
— У меня свои способы.
Я прищуриваюсь от тона, которым она это сказала. Она бросает мне вызов, и зверь внутри меня пытается проснуться, чтобы ответить на это.
Полегче, дружок. Не сейчас.
— Я задала тебе вопрос, — продолжает она.
— Какой вопрос?
— Знаешь, я не хотела в это верить, но теперь это имеет смысл. В конце концов, ты сказал, что уничтожишь меня при первой встрече. Ты знал мое прошлое в тот момент? — тишина. — Ты не ответишь на это? Как насчет этого? — она делает паузу. — Разве твоя мать не покончила с собой или что-то в этом роде? Как мои родители могли убить ее в Бирмингеме?