А после начал проводить по моему влажному клитору своим членом. Мне было приятно чувствовать его движения, они были чувственными, мягкими… Я доверяла ему полностью..
И тут, резко соскользнув, его член оказался внутри меня и он резко вошел.
Я только немного вскрикнула. Он почти тут же опять склонился прямо надо мной и начал ритмично двигаться. Мной овладело новое, невиданно чувство: мне нравилось, что мной руководит мужчина. Появилось чувство, что я в его власти, и я хотела ему подчиняться.
Он нежно поцеловал меня, и тут я почувствовала, как тело сводит судорогой. Сначала одной, потом второй и мое сознание рассыпалось на миллиарды осколков.
Он в два счета догнал мое состояние, излившись в мое лоно, и, кончив, поцеловал в висок. Этот жест, этот влажный от страсти поцелуй стал для меня спусковым крючком: я расплакалась. Мне казалось, что я впервые ощущаю такую нежность, такую заботу во время секса.
И это было ужасно.
Алекс
Мое тело думало за меня. Тяжелая, густая кровь налила все мои члены, стеснило дыхание. Вода сделала то, чего я опасался: она смыла химикаты, которые я распылил на нее, пытаясь скрыть животный запах. Освобожденные из плена запахи наших тел пробудили внутри нас волка и волчицу. И теперь я предельно чутко чувствовал, что ощущает волчица. То, как она страдает от течки, которая требует вмешательства кого-то более сильного, алчет того, чтобы над ней доминировал самец. Но при этом я ощущал боль и страх Амалии, испуганной девушки, которая страдает от жуткой боли, сковывающей ее движения, повышая температуру тела.
Никогда до этого дня я не испытывал такого припадка всепоглощающего наслаждения. Как будто из всех пор моего существа, от ступней, ладоней, позвоночника вся кровь устремилась в один единственный орган, переполняя его. Я почувствовал, что каждая минута промедления наполняет меня страхом, боязнью, что телесная оболочка не выдержит напора кровяной волны и в недра женского тела вместе с семенной влагой польется горячая алая кровь.
Несмотря на то, что я только что кончил, мне нужно было еще. Это дезориентировало, но немыслимо возбуждало. Хватило секунды, поцелуя в висок, чтобы восстановиться для еще одного раунда. Что тому было виной: течка, от которой ее ароматы становились еще более насыщенными, или жалость к девушке, но я уже не мог противиться своему зароку не трогать ее.
Я не хотел быть насильником жене своего врага, решив спихнуть эту роль на других волков, но сейчас, когда я вдыхал ее настоящий запах, я думал, что никому не позволю тронуть ее и пальцем.