Вдруг я увидела: навстречу ко мне выходит темная мужская фигура. Будучи напротив солнца, ослепленная его ярким светом, я не сразу поняла, кто это, и с добрыми ли намерениями ли приближается ко мне. Все внутри сжалось: я боялась, что это Клауд пришел за мной.
Я развернулась к нему спиной и что есть мочи побежала прочь. Не чувствуя, как голые ступни задевают коряги, рассекая пятки в кровь, не опасаясь упасть и пропасть в этих высоких стеблях ромашек. Сзади меня нарастала, сужаясь, буря: яркая синь неба сменилась мрачной чернотой, щупальца грозовых туч ползли с невероятной скоростью, захватывая пространство, меняя день на ночь.
Обернувшись вполоборота, ухватила краем глаза, что там, где я только что была, уже нет ничего: только чернота, только ужас, только мрак.
Задержав дыхание, я снова побежала без оглядки вперед. Только бы спрятаться, скрыться от этой разрушающей силы Клауда, от его всевидящего взгляда, который одним только движением может стереть меня с лица земли.
Спиной я ощущала его присутствие и понимала, что еще немного — и он окажется прямо передо мной. И снова все станет также, как прежде, и снова эта легкость и жизнь потекут вон из моего тела.
Ромашковое поле все не кончалось, но вот забрезжила надежда на укрытие: несколько деревьев впереди. Моя волчица внутри заворчала, готовясь к прыжку и перевоплощению, но тут случилась неожиданность: ступней я запнулась о корягу и полетела носом в зелень.
«Это конец» — пролетело в моем опаленном страхом мозгу. Я зажмурилась и приготовилась принять свою судьбу из рук Клауда, который может изувечить за побег.
Я лежала глядя в землю, но ничего не происходило. Наконец, решившись, я подняла голову и увидела то, от чего мое сердце зашлось в бешеном ритме.
Облака рассеялись, чернота прошла и снова вокруг было синее небо, золотое солнце, даже птицы снова полетели над радостным ромашковым полем.
А рядом со мной на корточках сидел он. Мой похититель. Он смотрел на то, как я лежу и не приближался, не прикасался, не делал попыток окликнуть меня. Его взгляд был тих и грустен, а вид печален.
На корточках я приблизилась к нему, и вот мы оказались глаза к глазам, голова к голове. Он взял мою ладонь и приложил к своей щеке. Я почувствовала легкую щекотку от щетины, что покрывала его щеку и погладила его.
Мой похититель улыбнулся и глупое сердце тут же сделало кульбит, улыбка сразу развеяла все мои тревоги. Он встал, взял меня за руку и приблизил к себе. Слова были не нужны: обо всем говорили его глубокие, синие, как чистое озеро, глаза. Они улыбались. Сквозь тихую светлую печаль пробивалось тонким росточком счастье и сдерживаемая радость.