– Я тоже скучаю, па, – не стала кривить душой, признавшись. – Но ты же знаешь, работа…
О том, что лучше буду любить родню на расстоянии, чем поблизости, озвучивать ни к чему. Обидится, он хоть и крепкий уважаемый всеми оборотень, а тонкой душевной организации. Хватит, что матушка столько веков нервы ему треплет!
Сложно, когда истинной парой зверя становится фея. Крылатый народ свободен от привязанностей инстинктов, правильность выбора нам может навязать только собственное сердце. А оно, очень часто, либо ошибается, либо само жаждет свободы…
– Да-да, девочка, бешеная трудоспособность у тебя в меня, – кивнул отец, с нежностью погладив меня по щеке, и вдруг кардинально сменил тему: – Если вдруг будут проблемы, ты же мне скажешь?
И он так серьезно заглянул мне в глаза, что сердце екнуло, да тут же захотелось выложить все-все про Блейна: от начала и до сегодняшнего дня. Родня ведь так и не узнала истинной причины моего побега из МАСКа, матушка, так вовсе, приняла за фейскую блажь. Лучше так, чем их жалость или пренебрежение из-за нелепой наивности.
– Какие проблемы? У меня жизнь – лучше не бывает! – выдала я и сделала самое беззаботно-счастливое лицо из всех возможных.
Судя по задумчивой улыбке отца, он считал меня как открытую книгу и в ложь не поверил, но великодушно уступил:
– Тогда мое сердце спокойно.
В отличие от моего.
Дома царила радостная суматоха. Точно не очередного жениха ждем, а визит самого императора!
Прислуга носилась с неиссякаемыми поручениями матушки, все вокруг сияло от избытка пыльцы: феи плохо сдерживали эмоции. Под потолком дрейфовали магические светильники, каждый проход украшали цветочные арки. Запах стоял просто божественный!
В гостиной уже был накрыт шикарный стол, от разнообразия изысканных блюд просто глаза разбегались!
В углу комнаты собрали маленькую сцену, где сейчас настраивали инструменты приглашенные музыканты. Если мне не изменяла память, самая популярная группа империи!
– Вель – любит праздновать с размахом, ты же знаешь, – на мой немой вопрос развел руками отец.
Знаю. Иногда мне кажется, что единственная настоящая любовь матери – золото, которым мы постоянно набиваем родовую сокровищницу.
– Айли! – ринулись ко мне сестры. Тоже рыжие – в отца, только Мару отличалась жгуче-черным цветом волос, как мать.
– Риль, Кристи, Мару, – с восторгом раскрыла для них объятья. – Как я рада вас видеть, девочки!
– У-и-и-и! – прижали меня со всех сторон.
– Ну все-все, – со смехом воспротивилась я через несколько минут. – Дайте же рассмотреть вас! Красавицы!
И ведь не соврала: стройные, с утонченными чертами лица, разноцветными крылышками, как на подбор!