Я отпрянула от окна и медленно прошла к закрытой двери. Ревность разливалась по венам отравляющим ядом, накапливалась в душе, горчила на языке, требовала выхода, действия. Я натянула розовый пуховик на гусином пуху, сапожки на низком каблуке и вышла на улицу, чтобы немного отрезветь от этого иссушающего, заполняющего все нутро чувства.
В нос тут же ударил запах свежести с нотками только что разрезанного арбуза, приятный, легкий, знакомый. Слушая, как снежок хрустит под ногами, медленным шагом дошла до низкого заборчика, выкрашенного в белый цвет, который отделял дома друг от друга, и остановилась у калитки.
Идти дальше в сгущавшуюся темноту было боязно, а сидеть в доме в одиночестве страшно из-за жужжащих в голове мыслей и неприятных предположений о том, чем может заниматься Лиам в лесу вместе с этой Алией, которая явно не упустила момента покрутить перед ним своим хвостом…
— Теперь ты — жена альфы?
От этих негромких слов я чуть не подпрыгнула, настолько они показались неожиданными после оглушающей тишины безлюдной улицы.
— Ты меня напугал, — вырвалось прежде, чем я успела подумать, что признаваться в этом подростку не следовало.
Мальчишка брел вдоль дороги, и я отстранено удивилась тому, что сразу не заметила его, хотя парень был уже мне знаком — это он прятал свежий багровый шрам на ухе, когда вошел в большую залу, где проводилось собрание альфы.
— Да не бойся, не загрызу, — ухмыльнулся он и подошел ближе, с любопытством рассматривая меня.
Неоновые вставки на его куртке ярко горели фантастическими красками, удерживая взгляд.
— А ты… ты почему не убежал со всеми в лес?
Мальчишка оказался ниже меня ростом почти на целую голову, и его общество показалось мне спасительным кругом в этой наступающей изо всех углов темноте. Он шмыгнул, каким-то привычным жестом утер рукавом нос и вздохнул.
— Дэа… — неопределенно повел плечом.
— Что-то натворил? — догадалась я.
На вид парнишке было не больше пятнадцати — чувствовалась какая-то угловатость, колкость, будто он вытянулся быстрее, чем сформировался, и все еще балансировал на грани детства и наступающей мужественности. Взгляд искрился лукавством и любопытством.
— За драку, — со вздохом признался он и глянул в ту сторону, куда вели волчьи следы на снегу.
— Так это ты дрался с братом сегодня?!
Он насупился на мгновение, приложил ладонь к уху, будто проверяя, на месте ли тот самый шрам, а потом расправил плечи, с вызовом глядя мне прямо в глаза:
— Я буду таким же сильным, как наш альфа!
— Не сомневаюсь!
— Этот Джордан еще увидит у меня! — подбоченился мальчик. — Я ему еще покажу!