Вид у отца был такой, что он вот-вот сейчас рассмеётся. Я давно не видела его улыбающимся и ответила тем же. Мама любила балет, а мы с отцом были схожи в отвращении к нему.
Я поймала себя на мысли, что жду от отца каких-нибудь известий от Михаила. Он часто говорил, что поручил ему то или это, что Миша зайдёт после обеда или на ужин. Но сегодня эту тему мы обходили стороной.
После завтрака я поехала навестить некоторых подруг и друзей, с которыми не виделась почти год или около того. И чтобы немного отвлечься, не смотреть на телефон, не вздрагивать, когда у кого-то рядом пиликнул сигнал сообщения.
Вернулась я около четырёх пополудни, Фрэнк заботливо принял у меня пальто и сказал:
— Я очень рад, что вы вернулись, госпожа. Господин Старицкий даже помолодел.
— Я тоже рада вернуться. Скажи, отец дома? Один?
Моё сердце замерло в предчувствии ответа. Один, конечно, один.
— Да, госпожа. Посмотрите, на вашем столе в спальне я оставил программы известных театров. Выберете спектакль, и я нынче же закажу билеты.
— Хорошо, спасибо. Есть я не хочу. Принеси наверх кофе, пожалуйста.
И, не дожидаясь ответа, взбежала по лестнице на второй этаж. Как давно я не была в московском театре. Кажется, целую жизнь.
Меня тянуло к драме, поэтому комедии отмела сразу. Как и новомодные постановки с сомнительным юмором. Отец такое не поймёт, а выслушивать его претензии — только настроение портить.
Вот, в театре имени Вахтангова дают «Евгения Онегина». Самое то!
Покончив с формальностями, я зашла в Фейсбук и ответила на сообщения. От Михаила по-прежнему не было вестей. И не будет.
Чего я ждала? Прыгнула в пропасть с открытыми глазами и приняла падение за яркий полёт. Впрочем, возможно, это он и был, и всё закончилось так, как должно было закончиться. Жёстким падением и сломанными крыльями надежды.
Надо ничего не ждать. Хорошо, что нет сожалений. У меня было ощущение, что я вырвалась из клетки, а на самом деле меня выпустили, чтобы подарить иллюзию свободы, потом нитка на лапке натянулась, и я была вынуждена вернуться.
Пусть так. Я ни о чём не жалею.
Перед сном я уже собиралась отправить Михаилу сообщение. Нейтральное, напомнить о себе, но потом решила, что унижаться не буду. Если ему не надо, то мне и подавно.
Гордость. Это качество мне привили в полной мере. Никогда не склоняла голову перед мужчиной, если того не требовали интересы семьи. И то временно.
Нечего и начинать, даже если в груди всё болит и разрывается. В том месте, где должно быть сердце.
Наутро я заказала себе вечернее платье для театра. Чёрный футляр для тела и для души.