Ключница остановилась перед дверью и повернулась ко мне:
— Лечить будешь знатного человека. Не оплошай, травница.
Похолодев, я ступила за ней в светлицу. Жарко, душно, темно. Свечи горят, чадят. Дым от благовоний сразу защекотал нос, и я чихнула. Ёж твою медь, да как тут здоровому можно выжить? Про больных и говорить не стоит, это не комната, а газовая камера!
Ключница остановилась у постели, поправила тяжёлое одеяло, подбитое натуральным мехом (с ума сойти!), и сказала:
Давай, начинай.
Я огляделась. Печь натоплена, пышет теплом. Сгорбленная старушка возится в уголке, что-то толчёт в ступке, ворчит неразборчиво. Я приблизилась к кровати, признаться, с опаской. Очень боялась увидеть там ещё одну старуху, которая того и гляди умрёт естественной смертью, а обвинят в этом меня.
Но увидела я в подушках светлого князя. Когда оставила его в прошлый раз, он выглядел гораздо лучше. Что они тут с ним сотворили? Чем лечили? Да он жаром пышет не хуже печки! На груди можно яичницу жарить... Рану перевязали хоть и не профессионально, но добротно, кровавых следов нет. Зато плотный тканевый бинт пропитан чем-то жёлтым. Ух ты ж ёлки-моталки! Загноилось! В рану попала инфекция, и скоро больному наступит пиздец.
Дайте мне антибиотики, и я переверну весь мир!
А пока их нет, надо лечить тем, что есть.
— Мне нужны чистая вода и чистые бинты.
Ключница толкнула старушку, та с кряхтением поднялась и потащилась за печку. Я принялась аккуратно разматывать ткань, которой перевязали князя. Гноя оказалось немного, но это не успокаивало. Организм инфицирован, значит, гной попросту не выходит, а скапливается внутри. Если не убрать его, разовьётся сепсис, а это верная смерть.
Обнажив грудь князя, я покачала головой. Рана от стрелы выглядела очень некрасиво. Раздутые, воспалённые края, а уж пахнет — мама не горюй! Всё это надо убирать, чистить, проверять внутри.
— Помоги мне перевернуть его, — попросила ключницу. Та с готовностью взялась за плечо раненого, и мы с усилием перевернули тяжёлое тело на бок. Выходное отверстие ничем не отличалось от входного. Я вздохнула. Ладно, поехали.
Бинтами убрала гной и верхний слой незаживающей раны. Далось мне это нелегко — я и видела то такое всего пару раз в жизни, а уже делала вообще впервые. Приложила ладонь к груди. Зелёные очертания органов успокоили меня. Значит, инфекция пока ещё не ушла в организм. Зато между лёгким и рёбрами пульсировал красный шар, уже пускающий щупальца в разные стороны. Находился он как раз на линии прокола стрелой. Ох, это, наверное, я виновата. Насовала ему листьев в тело.