Если он захочет трогать меня опять, пусть хорошенько подумает!
- Мама, киндер купишь? - подаёт голос Тоня, потому что на неё уже минуту никто не обращает внимание.
- И мороженное и киндер? - спрашиваю строго, выпутываясь из настойчивого упрямого взгляда Орлова.
Тоня надувает губы, повисая на тележке.
Пока я рядом с ней, пытаюсь избавить от тяги к сладкому и вредному, поэтому каждый день готовлю ей “зеленую капусту”, и она каждый день ее не ест.
Посмотрев на Славика снова, тихо говорю:
- Ну, пока…
- Вас подбросить? - спрашивает, кладя руки на бёдра, запакованные в эти линялые джинсы с дырками на коленях.
- Мы живем в соседнем дворе, - говорю, толкая перед собой тележку.
- Сегодня четверг… - летит мне в спину.
Беру Тоню за руку. Оглянувшись через плечо, театрально округляю глаза.
Орлов смотрит на меня исподлобья, застыв в центре торгового зала.
- Правда? И что с того? - бросаю, выгибая брови.
Его губы кривит улыбка.
Отворачиваюсь, чувствуя, как печет затылок.
Глава 28. Славик
Сажусь в машину и врубаю кондиционер, бросив на сиденье бейсболку. Съехав в кресле, провожу рукой по волосам и стискиваю руль до резинового скрипа.
Гипнотизируя автоматические двери супермаркета, жду.
Жду, пока в них появляется морковно-рыжая голова, а за ней ещё одна такая же, только разбавленная белым.
Бросив взгляд на мою тачку, припаркованную на месте для инвалидов, Евдокимова вешает на нос солнечные очки и проходит мимо, покачивая аккуратной, одетой в джинсовые шорты задницей.
Нажав на кнопку, разворачиваю вслед за ними боковое зеркало, чувствуя, как ментально прорезаются клыки. Смотрю в след этому семейству до тех пор, пока не скрываются из вида за ближайшими кустами.
Прикидываю.
Просто прикидываю на сколько хватит моего терпения в этой игре под названием «смотри, но, блять, руками не трогай».
Ни на сколько.
Я не для того притащился сюда в свой отпуск, чтобы заниматься хернёй и хождением вокруг да около. Я притащился сюда, потому что перестал реагировать на всех женщин, кроме этой.
Кроме этой мне вдруг на фиг стал никто не нужен. Мне двадцать четыре, и это пугает.
И раз уж на то пошло, придётся нам решать эту проблему сообща.
Проблема в том, что я хочу участвовать в её жизни. И хочу, чтобы она проводила соразмерное количество времени в моей. На расстоянии, в онлайне или как, блять, угодно. Прошедший месяц показал, что это не лечится временем. И тот факт, что всю свою жизнь я ходил по этим улицам, не зная того, что она тоже ходила где-то здесь же, грузит меня, как лекция по философии. Но то, что я не вижу поблизости чёрного, мать его, Ягуара, приносит долбаное спокойствие, потому что когда ехал сюда, знать не знал что меня здесь ждёт.