– А где твоя бабушка живет? – вдруг спросил он, поглаживая сильной рукой по спине, по волосам.
– В маленькой деревушке… – прошептала, желая поделиться: – В чудесном селении, где так тихо… и спокойно, что хочется молчать, позволяя себе лишь слушать пение птиц, шорох травы, запах выпечки родной женщины. Когда я там, то словно возвращаюсь в то время, когда была маленькой. Так хорошо, невероятно тепло и радостно. Там удивительные места: чудесное озеро, милые сердцу березы… бескрайние поля. Дед у меня был комбайнером, закинет меня в лесной околок по грибы да ягоды, а сам работать. Как хвостик бегала за дедом и бабой, чувствуя себя счастливой. Потом бабушка осталась одна… Она у меня волшебная: родная и самая ласковая.
– Нужно навестить добрую старушку, – с восторгом проговорил Дорвонцев.
– Евгения Родионовна – женщина строгих правил, к ней только с мужем, что я никогда не захочу, – устало произнесла, честно высказывая мысли. Действительно, этот брак хоть бы расторгнуть и забыть как страшный сон, не то что думать о другом.
Мужчина замолчал, и пусть я чувствовала напряжение его тела, но больше ничего не говорила, чтобы не развивать ненужную тему. Зачем? Ни к чему…
Ровно через пятнадцать минут мы уже стояли у двери. Не успели подойти, как к нам вышла женщина, и, отметив, что я не одна, понимающе улыбнулась, вежливо предложив:
– Проходите.
После моей подписи в журнале на получение свидетельства, мне вручили самый желанный документ на свете. Я так диплом не хотела, как эту бумажку. Сказав «огромное спасибо», я спрятала важный документ в папку и вышла, сдерживая себя от порыва, чтобы выбежать.
Толик как раз разговаривал с кем-то по телефону, увидев мое довольное лицо, он улыбнулся и выдал в трубку: «Ну давайте… не скучайте. Береги жену.
Не успел убрать сотовый, как прижал к своей мощной груди и спросил:
– Так что, я могу наконец-то поцеловать красивую и свободную женщину?
– Можешь, – довольно ответила, тут же чувствуя его губы на своих. Такие нежные, в то же время настойчивые, покоряющее медленно, но сильно, давая ощутить всю прелесть сладостных соприкосновений.
– Невероятно вкусно, – выдал Дорвонцев и тут же ворвался языком в рот, сладко бесчинствуя, даруя настоящее удовольствие, отчего прижималась к нему сильнее, желая полностью раствориться в этом мужчине.
Толик оторвался от губ, с нежностью смотря на меня, а потом с ухмылкой предложил:
– Наташ, один раз предлагаю, потом уже не смогу. Значит, сейчас идем в ресторан, а потом в гостиницу, откуда не выходим все выходные, пока не нужно будет собираться на самолет.