59
Лиза медленно подошла к кровати, на которой лежал Тимофей. Все стало вдруг донельзя серьезным, острым, живым. Казалось, будто время замерло, потому что было слышно каждый шорох, дыхание, даже мысли, читались на подлете.
Она спокойна, хотя внутри, наверное, все дрожит. Она готова. То, что происходило с ними когда-то, сейчас совершенно не имеет значения. Она знает, что Тим – тот человек, что не оставит, не предаст. Он доказал это всеми способами, как умел, как считал нужным.
И теперь все будет совершенно по-другому. Иначе. Они оба прошли долгий путь друг к другу, и пусть то, что случилось с ними в прошлой жизни и будет похоронено в той, прошлой жизни, что привела ее к нему.
- Может, чаю?
- Не хочу.
- Кофе?
- Хм.
- Какао?
- Пф.
И ему кажется, что это он стал гостем, который пришел к хозяйке в дом, когда она, совершенно без улыбки, серьезная, словно на экзамене, подходит ближе к нему и прижимается щекой к груди. Там, где нет ненужного уже бинта.
Наверное, удовлетворена тем, как оно бухает в грудной клетке, как готовится выпрыгнуть наружу, или застрять в глотке. Она слишком серьезна, а он боится все испортить. И без того от него было все это время слишком много напора, слишком много агрессии, слишком много... его.
И он сейчас – только ведомый. Скажет – уйди, уйдет. Скажет – умри, умрет. Прямо сейчас и в ту же секунду.
Но она берет его большую ладонь в свою, маленькую и узкую, и проводит по своей щеке. Она влажная от слез, но Тима не пугает эта реакция. Он знает – слезы тоже из той, прошлой жизни.
И вдруг он отстраняется на минуту и встает. Резко разрывает путы бинтов, что сдерживали его здоровое уже тело. Но треск ткани, что рвет тишину, не пугает ни его, ни ее. Между ними творится их особая магия.
Она смотрит на него серьезно, стоя напротив. И он делает это – снимает сначала халат, который бросает у их ног белым облачком, а потом – свитер, расстегивает джинсы, и она вышагивает из них, будто Афродита из пены.
Он мягко целует шею и видит, как по белоснежно искрящейся, словно бумага в ночи, коже, побежали мурашки. Он целует ей плечи, притягивает к себе и смотрит в блестящие глаза.
«Ты уверена?»
«Ты уверен?»
В безмолвном разговоре ставит точку медленный, нежный поцелуй, и она также, зеркально, целует его шею, ключицы, яремную впадину.
Он осторожно, словно вазу из богемского стекла, укладывает ее на постель и ложится рядом, сбоку, руками осторожно перебирает волосы, опускается ниже, оглаживает щеки, шею, плечи, бедро. Она следует рукой за ним, и зеркально повторяет его движения. Но если под его рукой – шелковая, тонкая кожа, хрупкие вены, по которым нервными толчками бежит возбужденная кровь, то под ее – сильные мускулы, выпирающие дорожки вен, чуть шершавая щека.