Привычная к мужской красоте, даже равнодушная, благодаря занятиям в хореографическом училище, где все партнеры были статными и высокими, обладали развитой мускулатурой, сейчас она была обескуражена. После огромного потрясения двойная доза тестостерона подкосила ее.
- Я помню.. – сказала она непослушными губами. – Я помню лес, дом, холод. Я всегда хотела есть. Я была одна. Но были и двое. Два мальчика.
Лиза говорила, словно в трансе, глаза ее не шевелились, и мужчины слушали осторожно, боясь спугнуть.
- Они всегда были рядом. Но мне нельзя..нельзя было с ними общаться.. это было слишком больно.
- Почему, Лиза, почему? – снова опалил ее ухо горячим дыханием Тим.
- Потому что.. – она, словно приходя в себя после наркоза, внимательно посмотрела Тимофею в глаза. – Нельзя.
Лиза встала, обошла застывших в недоумении мужчин и прошла в коридор. Там она натянула пальто, сапоги, и, не застегиваясь, вышла на мороз.
25
Соболева стояла на улице долго. Так долго, что кончики пальцев начали неметь от мороза, не говоря уже о покрасневшем носе и ярко-красных щеках. Она все куталась в свое пальто, но вернуться в дом не могла. Что-то держало ее на крыльце, слишком много мыслей нужно было обдумать, слишком многое нужно было принять.
И только когда стоять на улице стало невыносимо, когда стало так холодно, что зубы начали выстукивать чечетку, она вернулась в дом.
Тим сразу же стянул с нее пальто, завернул в приготовленное теплое пушистое одеяло, нагретое на радиаторе, усадил на диван. Яков расстегнул сапоги, которые стояли колом с мороза и начал растирать ее ноги. Тепло не сразу начало подниматься от кончиков пальцев к сердцу, но монотонные движения горячих пальцев Якова сделали свое дело – Лиза начала согреваться. Сначала ноги ужасно закололо, но Яков стянул и носки, и в его огромных жарких ладонях ее маленькие ступни сразу нагрелись.
Тимофей принёс с кухни огромную чашку горячего чая с вкусно пахнущими травами, которые были только что заварены, и сел рядом с ней. Притянул к себе, обнял, и осторожно, чтобы девушка не расплескала чай, начал растирать плечи. Сначала одной рукой, потом двумя.
От такого внимания Лиза снова растерялась, а потом, когда теплый чай достиг желудка, и от ног начал подниматься жар, она, наконец, расслабилась. Тим забрал почти опустошенную чашку, обнял ее, прислонив к своему пышущему огнем боку, а с другой стороны сел Яков и начал перебирать ее пальцы, играя, Лиза начала чувствовать жар совсем другого рода.
Она поерзала, но заставить себя встать не смогла бы даже под дулом пистолета. Одеяло скользнуло с плеч, и Лиза начала выбираться из кокона, в который ее завернул Тимофей.