Дорога в лес становилась ритуальной тропой.
Наконец, деревья распахнулись перед ней, показав огромную утоптанную поляну, освещаемую полной луной. Пространство, открытое синему небу, усеянному звездами, похожими на блестящие снежинки, было усеяно животными - здесь было не меньше двадцати волков. Все они поражали размерами – намного выше средних, со шкурой темнее привычного окраса.
Едва Лиза шагнула из темных кустов, оправив подол, что зацепился за ветку, как волки по очереди сели в снег и завыли, задрав головы вверх. Окончив такой звериный прием, они повернулись к ней, оглядывая девичью фигуру желтыми горящими глазами. Лиза отшатнулась. Ноги подогнулись и сердце сразу задрожало так часто, что было готово пробить грудную клетку. Она бы упала задом в снег, если бы ее не поддержали за локоть – мать Тима и Якова шагнула на поляну вслед за ней. Удерживая одной рукой девушку, чтобы та точно не пропала в кустах, другой она придерживала ворот лисьей шубки.
Лиза резко повернулась к женщине и дернулась назад, на нее волнами накатывала молчаливая истерика. Она начала задыхаться и хотела закричать, позвать на помощь, но собственное горло не слушалось, не позволяло даже спокойно, нормально вздохнуть.
- П—п—п—п—п- только и могла выговорить девушка, округлив глаза.
-- Прости меня, девочка, - с искренним раскаянием в голосе проговорила женщина. – Если бы я тебя не привела, он бы убил Якова. А у меня и так больше никого не осталось…
Лиза закрыла лицо руками, не чувствуя, как заледенели пальцы, как покраснели на морозе щеки. Ей стало все равно. Серое, противное чувство безразличия затопило душу, и Лиза даже перестала чувствовать, как морозец щиплет щеки. в глазах встала пелена из слез. Что делать? Как бороться? От огромной своры волков не сбежать, а оборотня голыми девичьими руками не убить…
43
Вдруг волки расступились, давая дорогу человеку. Прямо посередине поляны шел вожак. Рыжая, в тон волосам, короткая шуба распахнулась, показав голую грудь и легкие штаны. Он шествовал босиком по снегу, но это не приносило ему никаких неудобств, от тела шел парок, как если бы он только что вышел из бани.
Сокол шел медленно, не отводя глаз от Лизы и под его страшным водянистым, пристальным взглядом ей хотелось скукожиться, упасть, притвориться, будто ее тут не было и нет. Но он держал ее, словно лассо, закручивая веревку, и не отвлекался, оглядываясь по сторонам. Он был хозяином стаи, властителем вселенной волков, и это знание придавало ему безбрежной силы и уверенности, которая выражалась в ухмылке, обезобразившей лицо.