Пусть все и зажило с потрясающей скоростью, заросло, пропали обнаженные участки мяса, покрывшись новой бархатной кожей, нога сгибалась – разгибалась так, как и должна была работать, было понятно: нога уже не та, что была прежде.
Болела, зудела рана, иногда чесалась, будто изнутри, в непогоду ныло и ломило колено, а после поднятия тяжестей и исполнения сложных элементов просто болело.
Но да, Большой ей не уже светит, да и вообще никакие подмостки не грозят... но зато она намного устроенней сейчас, чем многие девчата-сокурсницы, получившие распределение в провинциальные города большой России.
Лиза, услышав шум мотора, нетерпеливо оглянулась на дорогу.
Однако это оказалось не такси. К ней, моргая теплым светом фар, приближался хищный черный мерседес. Лиза вздохнула. Совсем у Вовки крышу, что ли, снесло — вызывать такси премиум-класса?
Только она решилась дать водителю категорический отказ, как окно с пассажирской стороны медленно опустилось. Из нутра авто вырвался плененный горячий воздух. А за ним, перегнувшись через руль, выглянул хозяин вечеринки.
— Лиза, садитесь, я вас подвезу!
Девушка задумчиво оглянулась на большой дом, где праздник шел своим чередом.
— Садитесь, — с нажимом произнес мужчина, сверкнув глазами, и Соболева подчинилась. Закинула свой баул на заднее сиденье, а сама села впереди.
6
Тимофей Каплунов закрыл окно автомобиля, посмотрел в зеркало дальнего вида, вдавил педаль газа в пол и рванул с места.
Он уже понял, что предложение подвезти Лизавету до города было плохой идеей, особенно после того, как рассмотрел во время ее невероятно чувственного выступления, что скрывается под потертыми джинсами и голубой курткой.
В тепле машины она почувствовала себя комфортнее и стянула с головы смешную, не по возрасту, шапку с помпоном, и Тим усилием воли заставил себя не отрывать взгляд от дороги. Он вцепился в руль машины до боли в суставах, иначе чувствовал — мог вцепиться в девчонку.
Ее дурманящий запах брал в плен сразу и безоговорочно, покорял, отзывался томительным напряжением в паху. Спустя пять минут пути Тимофей едва не завыл. Ему срочно нужно было разорвать на ней всю ее одежду и вонзиться нетерпеливыми клыками, губами, пальцами в нежную девичью плоть.
Когда уже город?
Он чувствовал, что еще минута-другая, и не выдержит, дернет ручник, остановит машину, отстегнет ненужный ремень безопасности и вопьется в нее. Покроет поцелуями скулы, веки, запустит руки в ежик волос, царапнув от нетерпения проступающими когтями, оттянет назад, чтобы получить доступ к горлу, проведет по нему носом, а потом языком по ее тонкой дрожащей шее. От этой картины потемнело в глазах.