– А сейчас он для меня уже ничего не значит! – с горечью произнесла Энн.
– А Сара?
– Сара?
– Да. Ты все так же обожаешь свою дочь?
Энн пожала плечами.
– После того как Сара вышла замуж, я ее почти не вижу, – ответила она. – Как я полагаю, у Сары совсем нет времени. Она очень занята. Так что мы с ней почти не встречаемся.
– А я вчера вечером видела ее, – сказала Лаура и сделала паузу. – В ресторане в компании веселых друзей. – Лаура вновь помолчала, а потом добавила: – Она была пьяна.
– Пьяна? – вздрогнув, переспросила Энн, а затем рассмеялась. – Лаура, дорогая, нельзя же быть такой несовременной. Сейчас вся молодежь пьет, и, надо сказать, помногу. В компании тот, кто не употребляет спиртного, выглядит белой вороной.
– Может быть, все это и так, – вздохнула Лаура Витстейбл. – Даже могу допустить, что, осуждая знакомую мне молодую женщину, перебравшую на публике, я выгляжу не вполне современно. Но дело не только в этом, Энн. Дело в том, что я разговаривала с Сарой, и меня испугало то, что зрачки у нее были расширены.
– А что это значит?
– А это значит, что она находилась под воздействием психотропных препаратов. Например, кокаина.
– Наркотик?
– Да. Я уже говорила тебе, что подозреваю Лоренса Стина в употреблении наркотиков. Кроме того, он их еще и распространяет. И делает он это не ради обогащения, а для того, чтобы развращать своих знакомых.
– Но он совсем не похож на наркомана.
– Может, наркотики ему никакого вреда не наносят. Мне известен такой тип мужчин. Они любят экспериментировать, получать острые ощущения, но зависимыми от наркотиков при этом не становятся. У женщин все сложнее. Если женщина несчастна, то она легко привязывается к наркотикам и отказаться от них уже не может.
– Несчастна? – с сомнением в голосе произнесла Энн. – Сара?
Лаура Витстейбл пристально посмотрела на нее:
– Тебе же лучше знать – ты ее мать.
– Ах, оставь! Я у Сары давно доверием не пользуюсь.
– Почему же?
Энн поднялась, подошла к окну и, постояв немного, направилась к камину. Госпожа Лаура молча наблюдала за ней. Как только Энн взяла в рот сигарету, она тихо спросила ее:
– Энн, если ты поймешь, что твоя дочь глубоко несчастна, что ты почувствуешь?
– Как ты можешь задавать мне такой вопрос? – возмутилась Энн. – Конечно же я расстроюсь. Жутко расстроюсь.
– В самом деле? – произнесла Лаура и поднялась с кресла. – Ну, мне пора. У меня через десять минут заседание в комитете. Так что я должна поспешить.
Она направилась к двери, Энн последовала за ней.
– Что означает твое «в самом деле»? – спросила она.
– У меня были с собой перчатки, – уходя от ответа, сказала Лаура. – Куда я их положила, ты не помнишь?