Если Джонни де Бург, добиваясь Селии, пытался разжечь в ней чувственность, то Джим обращался исключительно к ее интеллекту. В это время он был до макушки полон разными научными идеями и спешил поделиться ими с Селией. Но ей он больше нравился не тогда, когда разглагольствовал об этике, а когда закидывал голову и заразительно хохотал. И если признание майора было полной неожиданностью для Селии, то здесь она поняла, что Джим сделает ей предложение раньше, чем он сам это осознал. Ах, милый Джим!
Это случилось в воскресенье. Джим выбрал день несколько недель загодя. Он любил строить планы и затем в точности им следовать, потому что это был наиболее разумный образ жизни.
Шел дождь. После обеда в классной комнате Селия играла и пела – Джим любил Гилберта и Салливана. Закончив петь, Селия подсела к Джиму на диван, и они стали обсуждать социализм. Потом Селия попыталась завести разговор о книге по психологии, которую он недавно ей одолжил, но Джим отвечал как-то невпопад. Повисла долгая пауза. Наконец Джим, весь красный, приступил к исполнению плана:
– Ты, наверное, уже догадалась, Селия, что я люблю тебя. Может, заключим помолвку, как ты считаешь? Или стоит немного подождать? Я думаю, мы будем счастливы вместе. У нас так много общего.
В тот момент Джим вовсе не был так хладнокровен, каким казался Селии. Будь она старше, она бы оценила и легкое дрожание губ, и руку, нервно теребившую диванную подушку.
Что же ей было сказать? Она не знала и поэтому сидела молча.
– Ну… а я тебе нравлюсь? – спросил Джим.
– О да, да! – вскричала Селия.
– Это самое главное, – выдохнул Джим. – Люди должны хорошо друг к другу относиться. Это остается навсегда. А страсть, – он неловко заерзал, – проходит. Я думаю, мы будем абсолютно счастливы. – Помолчав, он добавил: – Сейчас нам следует в течение полугода проверить свои чувства. Давай не будем никому говорить, кроме наших матерей. А потом, через полгода, ты примешь окончательное решение. Но я уже сейчас уверен в том, что все у нас получится.
Какая убежденность звучала в его голосе! Он был уверен. Он знал. На душе у Селии стало спокойно и уютно.
– Ладно, – сказала она с улыбкой.
Селия ждала, что Джим ее поцелует, но он не поцеловал. Ему ужасно хотелось, но он стеснялся. И они снова принялись обсуждать социализм, хотя и без прежней логики.
Потом Джим сказал, что ему пора, и поднялся. С минуту они молча топтались друг против друга.
– Ну я пойду, – промычал наконец он. – Загляну в следующее воскресенье, а может, и раньше, если получится. Я напишу тебе. Э-э-э… это… Поцелуй меня, Селия, а?