— Ну, а чего ты хотела? Ты думала, я с тобой тут просто так ношусь? Терплю вот это все? Раскручиваю тебя на секс неделями?
И тогда ей останется только… Что? Вот так и бежать.
Ей в любом случае нужно было бежать от него.
Потому что если какие-то слова у него для нее и были… То снова довериться кому-то, после того, как она столько раз за это лето узнавала истинную цену людям, которые якобы «любили» ее, Аня, кажется, уже не могла. Больше не могла. Нет.
Аня закуталась в кофту, окинула невидящим взглядом уставшую и полупьяную толпу ожидающих, и поняла, что она просто не смогла бы вынести от него никаких объяснений. Поэтому и сделала именно так, как ей сказала сделать эта некая Ева. Сбежала. Снова. Окончательно. И бесповоротно.
Она просто не могла больше никому доверять. Если бы Аня осталась, она бы точно знала, что сделала это, потому что хотела быть обманутой. Хотела хоть немного поверить в то, что, возможно, кому-то действительно нужна. Но не настолько она жалка, чтобы жить иллюзиями! И не настолько она слаба, чтобы не стать счастливой без всяких Виков.
Именно поэтому, узнав от Евы всю правду про модельное агентство Анда и причину, по которой они с Виком встретились, да и были все это время, Аня тут же воспользовалась ее советом. Уйти, чтобы больше никогда не иметь ничего общего с этой грязью. Чтобы больше никогда не быть ни для кого дорогой любопытной игрушкой. Квествой девочкой.
Именно поэтому сейчас Аня сидела на вокзале и всеми силами душила в себе вновь возвращающуюся истерику.
Первый приступ той случился сразу же, как только Аня положила трубку. Как она выла на весь дом, слышали, наверное, даже в соседних коттеджах. По крайней мере, даже кот спустился посмотреть, что с ней, и пытался успокоить на свой манер. От чего ей, на самом деле, стало только хуже. Потому что животное, в отличие от его хозяина, ей не лгало. Коту-то она действительно была нужна.
Второй приступ истерики случился чуть позже. Когда Аня собирала вещи и поняла, что забыла сорочку и халат в спальне за стеной. Она так и не смогла заставить себя войти туда и забрать эти вещи.
Третьей волной ее накрыло уже в такси. Не такой сильной, как первые две. Да и рыдать при водителе, с тревогой на нее посматривающего в зеркало заднего вида, было как-то странно. Впрочем, причиной для тех слез был уже не сам Вик-которого-не-было и который всегда был лишь удобной ролью для одного мерзавца. А ее сестра. Думая позвонить ей, Аня вдруг поняла, что Соня не просто так запрещала ей приближаться к своему начальству. Соня все знала! Ну или почти все. Про поезд-то она была не в курсе. Могла и поверить, что это все — не очередной спектакль, а что-то настоящее. Но то, что звонить сестре и говорить, где она и что с ней, Аня тоже не могла — это ей было прекрасно понятно.