Ревизия моего холодильника и до событий последних двух дней представляла из себя жалкое зрелище. Завтракал я растворимым кофе, обедал в весьма приличной заводской столовой, а ужинал полуфабрикатами из ближайшей «Пятерочки», поэтому на полках обнаружились лишь баночка плавленого сыра, пара сосисок и початая упаковка размороженных вареников. В качестве приятного бонуса нам достались две бутылки теплого пива.
– Вот знаешь, Диман, я как-то не так себе жизнь заводских инженеров представлял, – сообщил мне Щукин, дожевывая последний вареник. Приготовить их нормально мы не смогли по причине отсутствия воды и газа, поэтому жевали в том же виде, в котором достали из упаковки.
– Ты просто в нашей столовой не был, – отмахнулся я. – Там куру так готовили – закачаешься! С сыром, ананасами, грибами… эх!
– Слушай, я тебе сейчас точно с ноги по помидорам пропишу, – задумчиво разглядывая сосиску, сказал Макс. – Нет в тебе истинно русского гостеприимства. Я ж типа гость? Гость. А где тогда хлеб-соль, ну и все такое? Я там сухой паек на кухне видел, может, вскроем?
– Он просроченный, – я покачал головой и макнул остатки сосиски в плавленый сыр. – Говорят, если просрочку вскрыть – там консервы повзрываются.
– Сильно просроченный?
– Года три стоит.
– А нахрена он тебе вообще нужен?
– Ну… – я задумался. – Там же всякая мелочевка полезная. Сухой спирт, горелка, спички. Отстань короче, стоит себе и стоит! Можешь вскрыть сходить, если хочешь, только на всякий случай предупреждаю: воды в унитазе нет!
– Понятно все с тобой, куркуль, – Щукин хохотнул и, залпом допив пиво, улегся на диван. – Отбой, короче. Поели, теперь можно и поспать.
* * *
Перед выездом мы решили пополнить запасы продовольствия в дворовом магазинчике. Продуктовый павильон встретил разбитыми витринами и практически пустыми полками. Раскуроченный сигаретный шкафчик и опустевшие холодильники для пива окончательно испортили без того паршивое настроение. Сбывались самые неприятные ожидания – люди потихоньку начинали мародерствовать.
– Неплохо тут все подчистили, – заключил Макс, осматривая содержимое стоявших у прилавка коробок. – Даже просрочку утащили.
– То ли еще будет, – вздохнул я. – Думаю в других магазинах у дома та же картина.
Во всем павильоне остались только пара творожных сырков и несколько пачек дешевых сигарет на полу. Рассовав «добро» по карманам, я заглянул в подсобное помещение и тихо выругался. На полу лежал труп. Я посветил на него фонариком и желудок предательски скрутило: лицо добродушного продавца с ближнего востока, всегда готового продать бутылочку пива после одиннадцати или одолжить пачку пельменей «до зарплаты», было до неузнаваемости изуродовано ударами тяжелого тупого предмета, а сам предмет – испачканный кровью кассовый аппарат, валялся рядом. Не хотелось верить но, скорей всего, несчастного продавца забили до смерти те же люди, что каждый вечер заходили к нему за продуктами.