К трем часам ночи Сотников вычеркнул из списка последнего перевозчика и устало откинулся в кресле. Его немногочисленные подчиненные, в срочном порядке поднятые из постелей и вызванные в администрацию, спешно обзванивали предприятия и учреждения города. Маховики и шестерни изрядно подкосившейся после развала Советского Союза системы гражданской обороны медленно раскручивались. Прямо сейчас, на стратегически значимых объектах заспанные начальники отделов ГО и ЧС поднимали старые, советские еще планы по рассредоточению рабочих и служащих, вскрывались и приводились в состояние готовности защитные сооружения, проверялись пломбы на ящиках с противогазами и костюмами химзащиты. Учебная тревога, проверка готовности. Всю ночь эти фразы звучали в телефонных трубках, вбивались в приказы и распоряжения. Да и как тревога может быть не учебной? На дворе – двадцать первый век, угроза глобальной войны осталась в далеком прошлом, ведь каждый чиновник или политик, знает к чему приведет ядерный конфликт.
* * *
Красноярск спал. Раскинувшийся на берегах могучего Енисея, мерцающий тысячами ночных огней город с населением чуть больше миллиона человек, видел мирные сны. Никто еще не догадывался, что утром на привычные маршруты общественного транспорта выйдет едва ли треть автобусов, а практически на каждом перекрестке будут дежурить усиленные наряды полиции и экипажи ГИБДД. Двери закрытых по случаю летних каникул школ вновь откроются, но их украсят непривычные таблички: «Сборный эвакуационный пункт», «Пункт выдачи средств индивидуальной защиты», а наспех отпечатанная бумажка с надписью: «Мобилизационное предписание» перестанет быть символом давно отгремевших войн. Сотников курил в открытое окно своего кабинета на третьем этаже здания администрации, отрешенно наблюдая за тем, как ползет огромная минутная стрелка на циферблате часовой башни. Три часа ночи. В сторону Коммунального моста тащится поливомоечная машина, ее на полном ходу обгоняет вереница белых тентованных «КАМАЗов» с эмблемами МЧС на бортах. Где-то в кафе на набережной играет музыка, едва уловимо пахнет шашлыком и рекой.
– Алексей Алексеевич! – Ожил вдруг за спиной селектор. Сотников вздрогнул и, подойдя к столу, ответил:
– Марина Николаевна, слушаю!
– Тут Буров подъехал. Из администрации Кедрового. Говорит, это срочно!
– Пусть заходит.
г. Красноярск, территория
бывшего завода комбайнов,
13 июня, суббота, 02.26.
– Давление! Пошла вода, Миш!..
Мощный двигатель пожарного «КАМАЗа» взревел на предельных оборотах, и тугая струя воды ударила по клубам дыма, вырывавшимся из окон заброшенного цеха. После шести напряженных часов борьбы с пожаром, охватившим несколько цехов и административный корпус бывшего комбайнового завода, огонь наконец удалось локализовать, но до полной ликвидации было пока далеко. Заместитель начальника краевого ГУ МЧС полковник внутренней службы Александр Владимирович Седов практически с самого начала руководил тушением пожара. Конечно, он мог бы следить за ходом тушения из кабинета или штабного автомобиля, но Седов так действовать не привык, а большие звезды на погонах не стали поводом чураться пропахшей дымом боевой одежды. К тому же, в опасной близости от заброшенного завода расположены жилые дома, железнодорожный вокзал. И неважно, что накануне он взял отгул, а дома, на другом берегу, дожидается простывшая в самом начале лета дочь. Лерка прекрасно понимает отца, даже сама собирается поступать на будущий год в Сибирскую пожарно-спасательную академию. Александр Владимирович и товарищ полковник он там, в коридорах Управления, а здесь, на пожаре – бессменный РТП-1