– Это настоящая чума, – вступила Эстер, приложив ладонь к траве за границей видоизмененного голубого круга и прикрыв глаза. – Земля плачет от ран. Чужеродные растения вокруг камня – паразиты и хищники, что уже пустили свои корни.
Том сложил руки на груди, терпеливо наблюдая за ее шаманскими методами исследования, еще не решив до конца, как к этому относиться. Эдди же, будто ошпаренный, понесся прочь из зловещего круга за предложенным защитным костюмом и средствами дезинфекции, чем вызвал смех даже у Дарвина.
К вечеру, когда были взяты необходимые пробы и расставлены по периметру приборы для измерения показателей излучения, все вернулись в горный домик.
Арчи больше не выпускали гулять одного и запирали, отчего пес был вдвойне рад возвращению хозяина и своих друзей, встретив приветственным лаем и поочередно облизав каждого длинным шершавым языком.
– Могу что-нибудь приготовить на ужин, – с энтузиазмом предложила свои услуги Эстер, желая хоть чем-то быть полезной в этом доме.
Ее глаза загорелись, представляя, как обрадуются мужчины чему-то действительно вкусному, а не той ужасной жиже, что ели на обед. В своем воображении она уже нарисовала одобрение в теплых глазах Томаса, напоминавших по цвету тот самый ароматный кофе, который он так любил.
– Не стоит, лучше отдохни, Дар со всем справится, – без лишних эмоций отказал ей мужчина, решив, что девушка и так устала от поездки и новых впечатлений, к тому же, еще не восстановила силы после ранения.
«Даже это не доверяет, считает совсем никчемной», – обиженно заключила Эстер, скрестив на груди руки и наблюдая, как под темнеющим небом он удаляется в сторону лаборатории, увлеченный новыми образцами.
Нежеланные слезы подступили к глазам, так и норовя прорваться наружу. Но знакомые аккорды, что раздались откуда-то с веранды, заставили девушку оглянуться, оживая в сердце самыми теплыми воспоминаниями.
– Ну хоть что-то общее у нас все-таки имеется, – улыбнулась она, присаживаясь рядом с Эдди, который настраивал гитару, точно такую же, какая была у ее матери.
– Не хочу тебя расстраивать, но это очень старинный инструмент. И осталось крайне мало людей, которые умели бы на нем играть, – с неохотой признался Эд, подбодрив приветливым взглядом.
Смотреть на его живое, эмоциональное лицо было так интересно, что Эстер всякий раз буквально заставляла себя отводить глаза, чтобы случайно не перейти границу приличия и не пялиться на малознакомого мужчину. Ведь такое для хороших девочек непозволительно. Усложнялось это обстоятельство еще и тем, что Эдди напоминал ей Фореста – самого лучшего друга, неугомонного выдумщика, фантазера и весельчака, вместе с которым она выросла.