— Слава яйцам! — выговорил Василий, — Теперь хоть дышать можна!
Я, переваривая услышанное, сразу смекнув, что Генерал видел то, в чём мать меня родила, села на ближайший стул без сил. Думаю.
— Как ты понял, что что-то случилось? — Драгфат, заинтересованный драмой наших отношений, присел на подоконник и начал внимательно смотреть спектакль.
— Ну… Кхм, кхм — ты как бы никогда не спрашивать… — начал водить лапой по полу провинившийся Василий с опущенной головой.
— Хорошо. Сейчас спрашиваю. Как ты понял, что мне плохо? — в шоке от своего… сожителя задала я вопрос. С кем я была все эти годы???
— В общем я помнить момент смерти и воскрешения. Раньше я быть фамильяром. Меня точняк звали Василиском. Потом я понять, что нет выхода кроме умереть. И я пойти в костер. Но всё быть не просто. Я физически умереть. Но энергия еще не успеть рассеяться. А дальше ты и твои друзья зашли за черту смерти и выхватить меня, но почему-то в тело мертвого голубя. Я понять, что я опять тут и называться Василием. Не Василиском. Я не любить то имя. Тело мертвого дворового голубя дать о себе знать. Я очень сильно тупеть и тупить. Но сражаться за мертвый мозг. И вот я хоть как-то говорить. Получается я быть чуть-чуть твой фамильяр. И я жить тока из-за тебя и твоей энергии. Поэтому я почуять, когда тебе плохо. И прийти.
У меня на пару секунд пропал дар речи.
— То есть ты с самого начала знаешь, что я сильнейшая??
— Я не совсем знать такое слово, но я знать, что ты у меня самый лучший — и Василий посмотрел на меня с глазами, полными слёз любви и раскаяния, — Прасти меня, блудного...
Мысли начали складываться в ужасающем направлении:
— То есть ты знал, что он мой фамильяр? — я посмотрела на Драгфата.
— С самого начала. В этом не было ничего удивительного. Необычное в том, как именно он появился.
— Ты… — я медленно подняла взгляд на него, — Ты и это уже знал!? — Драгфат молча посмотрел на свои ботинки. Святой Создатель, да эти двое друг друга покрывают! Что случилось в борделе, если сначала они хотели друг друга поубивать, а теперь..?
— Прасти, Иви, — в соплях сказал Василий, подбежав к моей ноге, и обнимая штанину крыльями, — Я ему вчера сказать это после шипманского! Я не хотеть! Но именно поэтому я сказать, что расплатиться за бордель!
Моя нервная система сейчас не вывезет. Я оперлась локтями на стол и закрыла лицо ладонями. Мой единственно любимый мне лгал! Столько лет и ни слова. НИ СЛОВА про такое! Мы могли часами обсуждать печенье, но такую важную вещь не сказать!
— Почему ты мне не сказал раньше?