У меня слегка кружится голова и дрожат ноги. Причин для этого хватает. То ли в крови гуляет адреналин, вызванной пережитым полетом, то ли это из-за чистейшего горно-небесного воздуха, сладковатого на вкус. А еще этот воздух щедро напитан ароматами цветущего сада и свежестью журчащих здесь фонтанов.
Последних вокруг как-то нереально много: будто местные дизайнеры пытались забить ими любое свободное пространство, не отданное под очередную аллейку или клумбу. Большие и маленькие, высеченные из белого камня и украшенные лепниной и позолотой, фонтаны встречались на каждом шагу. А радуги, создаваемые их брызгами, парили всюду.
И все это было залито медовым солнечным светом: ярким, теплым и ласковым, но почему-то совсем не жарким. По крайней мере, мне в моем причудливом наряде было очень комфортно: не жарко, не холодно и туфельки ножки не натирают. Не иначе, благодаря какой-нибудь магии.
Наверняка, это по-настоящему райское место оплетало множество чар. И не один десяток магов трудился над созданием парка. Ну не сам же остров себя в небо поднял! Да и многоэтажный замок с острыми пиками, чьи серо-сизые стены с длинными арочными окнами возвышаются над садом, нависая непоколебимым великаном, нужно было как-то построить.
И пока любуюсь этим, натыкаюсь на первого шана.
Он выходит навстречу, появившись откуда-то сбоку. Гуляет, как и я, лениво и неспеша. На вид ему лет тридцать-сорок. Точнее сказать сложно, ведь его лицо скрыто полумаской, наподобие моей. Только черной и лишенной любых украшений. Так что вижу лишь каштановые кудри, прикрывающие мочки ушей, широкий гладковыбритый подбородок, да пухловатые губы. Темные глаза приветливо поблескивают в прорезях.
Одет незнакомец в бордовый бархатный кафтан, расшитый золотой нитью. Из-под кафтана виднеются белоснежные ажурные манжеты и жабо. Штаны и обувь также под стать наряду.
Заметив меня, от отвешивает принятый киннатским этикетом поклон, на что я приседаю в местном эквиваленте реверанса.
– Позвольте представиться, прекрасная рунни, шан Харрисон, – басит мужчина, говоря с уже знакомым мне мягким акцентом и особенно выделяя «о» на конце имени. – И я бы хотел проводить вас до беседок. Вы не против?
– Я не против, милостивый шан, – с легкой улыбкой принимаю и приглашение, и предложенный локоть.
Я помню, что Нарисса приказывала, чтобы я на Отборе вела себя доступно. А чтобы при этом не позорила ее, а только саму себя, то не смела называться ее именем. Будто хотелось! Но так как до этой ночи я вообще не должна представляться, то пока двойника рядом нет, буду собой. И раз уж оказалась среди могущественных созданий, способных превращаться в драконов и управлять магией, то лучше всего быть просто приветливой и молчать побольше.