Я покачала головой и постаралась вернуть его к тому, что волновало меня больше, чем муки совести одинокого старика.
— Но вы говорили, что теперь сердце Августа может остановиться в любой момент.
— Верно. После отъезда Августа я продолжал опыты. Хотя это стало труднее после смерти жены, моей верной помощницы. Были эксперименты и до встречи с Августом — на животных и птицах. Потом я пару раз пытался… спасти обреченных людей. И вот что я установил…
Кланц замолчал, нажал на скрытый рычаг — верхняя панель стола раскрылась, как крылья бабочки, выдвинулся потайной ящик, откуда Кланц извлек кипу пожелтевших бумаг и бросил на стол. Он любовно перебрал несколько листов.
— Чертежи и записи Жакемара были неполными. Главная проблема таких протезов в том, что с течением времени симпатические связи между организмом и механизмом ослабевают. И тогда — конец. Жакемар писал о сроке в двадцать лет. Мои подопытные тянули меньше. Железное сердце бьется в груди Августа уже семнадцать лет.
— Но что можно сделать?!
— Вы заглядывали в грудную клетку Августа. Вы видели мой механизм и хорошо изучили его.
— Нет, мэтр Кланц. Я не понимаю, как он работает. Я видела часовой механизм с пружиной. Это знакомо. Но остальное… тайна для меня.
— Вы видели кристалл? Это обычный хрусталь, заряженный эфирной аурой… других живых существ. Он помогает укрепить симпатические связи. Но его заряд не вечен.
— Его можно заменить? Подзарядить?
— Вы ловите суть. Скажу откровенно: я не знаю! Он подстраивается под первоначальный энергетический контур тела, замена может иметь катастрофические последствия. Как бы вам это объяснить… впрочем, вы часовщица, поймете. Что будет, если вместо истертой шестеренки поместить в часы шестеренку от других часов, неподходящую по размеру или качеству, с другим количеством зубцов? Механизм пойдет вразнос.
— Да, понимаю.
— Но мастер Жакемар узнал секрет вечной работы механизма! Он писал об этом. Однако записей я не нашел, хотя уверен — они там, в замке Морунген! Жакемар писал и об этом. Я надеялся найти решение самостоятельно, изучая работу сердца Августа, но глупый мальчишка лишил меня этой возможности.
— Выходит, вы поместили ему в грудь непроверенный механизм? Тот, что не подлежит ремонту в случае поломки?
— Так бывает в науке. Мы нащупываем путь, иногда вслепую.
— Вы рассказали Августу об этом?
— Да. Кхм… потом. Мне показалось, он не поверил. Решил, что это уловка, призванная удержать его. Кроме того, мое опасение все же может быть ложным.
От злости стало жарко.
— Вам нужно было сразу предупредить его о возможных последствиях.