В этот раз не было необходимости искать причину горестей — они были мне хорошо известны. Первое, благополучие и здоровье полковника. Второе — те задачи, что поставил передо мной мэтр Кланц. Найти недостающие записи Жакемара, уговорить полковника встретиться с Кланцем и принять его помощь. А третье…
Никуда моя влюбленность не делась за эту неделю. Глупая влюбленность, что и говорить… первая, бестолковая, ни на чем не основанная. Мой избранник не был ни романтичным, ни ласковым, да и доброта не была его главным качеством. Расстались мы сухо и холодно. Если Август и привязан ко мне, то неглубоко. Ему, конечно, приятно, что юная девчонка смотрит на него восторженными глазами и беспокоится о нем.
Я выполню то, о чем попросил меня мэтр Кланц. Постараюсь найти слова, чтобы примирить Августа с человеком, который так сильно изменил его судьбу и его самого. Обыщу замок и найду то, что поможет восстановить работу механического сердца, чтобы Железный Полковник мог и дальше жить счастливой, полной жизнью. Но когда все закончится, когда будут найдены ответы на все вопросы, когда минует любая опасность, я уйду и выброшу из головы недели, проведенные в замке Морунген.
Так я решила и так будет. Надо только примириться с этим решением. Настроить себя…
Наконец, деревья стали выше, пошли корабельные сосны и непроходимые заросли. Начался Бурый Лес: мы подъезжали.
Кучер проиграл залихватскую мелодию на горне, карета остановилась на знакомой площади и я, сгорая от нетерпения, первой выскочила на брусчатку и огляделась.
Вот и Ольденбург, такой милый, скучный и привычный! За время, что я отсутствовала, дома будто стали ниже и тусклее. Но как же приятно видеть знакомые лица!
Знакомые лица посматривали на меня с удивлением. Почтмейстерша, госпожа Вернике, помахала издалека и натянуто улыбнулась. Нагруженный покупками аптекарь прищурил подслеповатые глаза, а его дочь, с которой я училась в школе, встала столбом и открыла рот, разглядывая меня, как диво дивное. Кажется, горожане не чаяли увидеть дочку часовщика живой, после того как она, очертя голову, отправилась в замок Морунген заботиться о местном чудовище — наместнике Августе фон Морунген.
— Майя, моя дорогая, золотая Майя! — воскликнул знакомый голос за спиной и я, мысленно застонав, повернулась к Лео Цингеру.
Увидев его, я вытаращила глаза от удивления. Лео преобразился. Он сменил кричащий полосатый костюм на приличный черный сюртук, расстался с лазоревым шейным платком, рыжие волосы больше не заливал лаком, а причесывал на прямой пробор. Даже прыщей на его физиономии стало меньше. О, и ногти аккуратно подстрижены. Впрочем, нет, кое-что не изменилось. Одеколон он не сменил. Разило от него, как от парфюмерной фабрики, где от жары разом испортились все ингредиенты. А в руке у него — букет лилий в золоченой бумаге. Неужели опять свататься собрался? Буду надеяться, что в этот раз не ко мне.