Он отвернулся. Его лицо оказалось в тени и казалось теперь еще более угловатым.
— Вам нужен ровесник. Легкий, веселый молодой человек. С которым вы будете много смеяться, с которым вы не будете тревожиться.
— Ловко вы все разложили по полочкам! Что же не прогнали меня сразу? Искать этого молодого человека? Не очень-то красиво поступили! — я больше не могла сдерживать досаду, в висках у меня стучало и было так горько, что хотелось закрыть лицо ладонями и спрятаться от целого мира.
— Да, не нужно мне было вас поощрять. Потакал себе, и это было ошибкой. Нужно было давно отослать вас, — мрачно согласился Август. — Но пока не могу ради вашей же безопасности. Ваш дар может заинтересовать — уже заинтересовал — людей нечистоплотных. Пока не выяснится до конца эта история с Зандером, вам лучше оставаться здесь, рядом. Надеюсь, скоро пелена спадет с ваших глаз. Быть может, вы меня даже возненавидите. Удивительно, что этого не произошло до сих пор.
— А если этого не произойдет? Если эта пелена не спадет с моих глаз? Если ее нет и не было никогда? И главное: если пелена спадет с ваших глаз, и вы поймете, что сейчас несете невесть что?
Он покачал головой, грустно улыбнулся и хотел что-то добавить, но в этот миг издалека крикнули:
— Едут!
К воротам подкатили сразу несколько экипажей. Кто-то поспешил к конюшням, началась суматоха. Август бросил на меня последний взгляд, полный досады и сочувствия, и сказал:
— Думаю, мы выяснили почти все. Вы умная девушка, Майя, и не наделаете глупостей.
— Можете быть уверены, — бросила я и торопливо пошла в дом. Кружилась голова, а в груди поселилась ноющая боль. Но больнее всего было от мысли, что Август, возможно, знал и понимал куда больше, чем я, и его выводы и суждения были верными.
Я медленно вошла в холл. Перед глазами у меня стояла пелена, в груди болезненно сжималось, и казалось, что вот-вот случится большая беда.
Случится? Она уже случилась. Я не знаю, что мне теперь делать. Не знаю, куда идти. Да я не знаю, сумею ли пережить этот день! Разве живут люди, у которых выжжена душа, а от сердца остался лишь мертвый пепел?
Некоторые люди могут жить с холодными шестеренками вместо сердца. Значит, выживешь и ты, насмешливо сказал мне внутренний голос.
Я встала посреди холла и замерла. Отчаянно кружилась голова, и покачивался громадный зал — каменные стены, лестница, изваяния…
Никто не обращал на меня внимания. Господин Отмар, наряженный в красивую черную ливрею и белые перчатки, вышагивал по холлу и отдавал слугам последние распоряжения. Хоть мажордом и уверял, что прием будет неформальный, по его торжественному виду этого было не сказать.