Она окинула меня быстрым взглядом, ее блестящие глаза сразу зацепились за связку ключей у пояса, и за фонарь в моей руке.
— Куда-то отправляетесь? Туда, где темно? И туда, где грязно? Вы надели передник и нарукавники, а из кармана у вас торчат перчатки. Идете в подвал, в мастерскую Жакемара. Ну, я угадала?
— Угадали.
— Было нетрудно. Прогуляюсь с вами, если вы не против. А если против — все равно прогуляюсь.
— Зачем вы приехали сюда, Роза? — спросила я. С этой особой нужно говорить откровенно, мне ее не перехитрить.
— У отца разные дела с полковником. Недавно он разжился кое-какими деньгами, хочет, чтобы полковник помог ему правильно их вложить.
— Отец хочет выдать вас за фон Морунгена?
— Ха! Мой старик не прочь пристроить меня. Сначала это бесило, а теперь я призадумалась. Может, и правда остепениться? Надоело мотаться с отцом по странам и провинциям. Не поверите, у нас никогда не было своего дома. Этот замок весьма недурен, живала я в местах похуже, Августа знаю давно, и даже уважаю. А уважаю я очень немногих людей. Осталось уговорить полковника, и дело заметано. По крайней мере, он знает, что от меня ожидать. Я могу стать ему неплохой женой. К тому же говорят, в постели он хорош, а это для меня немаловажный довод. Необуздан, неутомим… — она цокнула языком с видом знатока, а я спросила сквозь стиснутые зубы:
— Вы расспрашивали его бывших возлюбленных? И много их было? Это они дали вам такие сведения?
Она посмотрела на меня и что-то прочла на моем лице, потому что ее взгляд стал злым и безжалостным, как у ее горностая. В жизни не встречала более проницательной особы.
— Если хотите забрать Августа себе, выбросьте эти мысли из головы, Вайс, — сказала она негромко. — Вы деликатная барышня, таким нужны ласковые, мягкие юноши. Которые будут вздыхать вместе с вами под луной. Вы ничего не знаете о полковнике, если испытываете к нему нежные чувства.
— Это вы ничего не знаете обо мне, — в последние дни я перетерпела немало, и дерзкими словами меня больше было не смутить.
— Вы хоть расспрашивали его о прошлом, о службе? Лучше не надо. Не расспрашивайте его о том, как он подавил восстание в провинции Шактар. Как расправился с зачинщиками и шпионами. Как судил дезертиров. Как снимал осаду с дворца Ашрафа. Вас затошнит от подробностей.
— Я знаю, что война — грязное дело.
— Все так говорят. Говорить и понимать — разные вещи.
— Август пережил многое. Это я понимаю. Куда лучше, чем вам кажется, — мое раздражение росло с каждой секундой, но я не давала ему воли. Роза меня интриговала. Мне хотелось, чтобы она и дальше говорила об офицере Шварце, которого знала с детства.