Снова скука, снова хочется лезть на стену от гнетущих мыслей, снова эти внутренние сомнения, самокопания и самобичевания. Она все та же пленница, отрезанная от реальности…Заложница политики, которая к тому же еще оказалась заложницей его прихоти, желания и настроения. Влада горько усмехнулась тому, что же может сделать с человеческим характером жизнь…Ее принципиальность и гордость еще какой– то месяц с небольшим назад не дали бы ей даже задуматься о гибкости и уступчивости, а сейчас….Неужели продажность в человеке– плод обстоятельств, а не естественная склонность…Возможно, мы слишком критичны к людям? Нет– нет, конечно, она полностью исключала вариант прогнуться под его желания, продаться в угоду конъюнктуре. Ей была противна сама мысль о том, что она может вот так, ложиться под него…ради выживания…ради существования…Ведь даже жизнью условия, в которых она находилась, никак не назвать…Или же все не так…Как бы она ни сопротивлялась, но факт оставался фактом– ее тянуло к Кариму…Тянуло, как к мужчине. Тянуло, как к самцу…Пусть это не было влюбленностью и тем более любовью…наверное, это даже не страсть….Было стыдно самой себе признаться, но чувства к нему были сродни животному инстинкту…Самка ищет себе сильного партнера, чтобы выжить? От этой мысли на душе стало как– то скользко и противно…Противно, потому что сердце, улетая ночами в ее снах, все еще искало Васеля…Искало его объятия, искало его поцелуи…Когда она сидела в том вонючем багажнике машины, не зная своей участи, с затекшими, окоченевшими руками и ногами, она жмурилась и представляла его… Делала так и сейчас, лежа в пустой комнате. Вот только воспоминания почему– то не грели ее. Она чувствовала, какая пропасть разделяет их– он все такой же обворожительный и красивый, разъезжает сейчас по Дамаску, а она уже второй месяц в этом логове безжалостных убийц…
Но разве он не такой же убийца?! Почему она все еще не желала этого признать, хотя явственно понимала… Сначала Влада рисовала себе картины того, как он ее освобождает…Потом обижалась на него, что этого не происходило…Примешанное к этому чувство вины за то, что по ее воле или против нее она сближалась с другим мужчиной…От этих мыслей становилось тошно…А потом наступила полная апатия. На фоне одиночества и отчаяния мысли обо всем этом отошли на второй план. Его нет и не будет, потому что это не сказка…Она черт знает где и, если бы было известно ее местонахождение, давно что– нибудь бы уже произошло…В глубине души ее также не оставляло чувство того, что Васель давно ее забыл, развлекается с другими…От этого становилось нестерпимо обидно… И поэтому она запретила себе думать о нем… Но все равно, сквозь затворки снов он опять и опять приходил к ней, обнимал, целовал, успокаивал– и было так чудно и сладко…Потом наступало утро– а с ним осознание того, что все это улетело… Еще больнее Владе становилось от того, что она верила в вещие сны, а обниматься во сне с любимым мужчиной– к его измене и разлуке…