Юрка пожал плечами.
— Может, вымогательство? — спросил Дядя Степа. — Знаете, трщ подполковник, он сейчас проспится, а потом, как ребенок начнет орать, а у него трубы загорятся, начнет бабе названивать?..
— Ну и много он поимеет? — хмыкнул Андрей.
— А леший его знает, — подал голос Лагутников. — Только выходит, что она нам в любом случае вопит как дышит, и рыбку съесть, и на хрен сесть...
— Ты что сказать-то хочешь? — спросил Никольский. — Кроме особенностей национальной рыбалки?
— Да тряхнуть ее прямо, товарищ подполковник! Если была с мужиком, пусть так и говорит. Что мы как с бабами на катке — ни трахнуть, ни покататься?
— Если я тебя правильно понял, — перевел Никольский, — ты считаешь, что Токарев прав. Что, других мыслей не будет? Тогда я подведу итог того, что мы уже выяснили.
Все опять посмотрели на Юрку — уже не как на триумфатора, а как на дерьмо. Выступать до того, как будет озвучена вся информация, ему и в самом деле не стоило.
— Как удалось установить, Плотникова действительно отправилась к нам, по дороге встретила нескольких человек, однако с вопросами к ним не обратилась. Может быть, потому, что сама не местная, постеснялась. О себе рассказала немного: состоит в сожительстве с неким Легковым, ребенок от него же, хотя он отцом не записан, фактически она мать-одиночка, образование у нее неполное среднее, нигде не работает. Квартиру Легков и Плотникова снимают у Минкиной Анны Дмитриевны уже четыре месяца, платят не то что исправно, но больше чем на неделю деньги не задерживают...
Юрка почувствовал обиду. Про Минкину узнали и без его беготни.
— Сожитель ее работает в охране, вахтой. Машины у них нет, особо не шикуют, отношения узаконивать не спешат. Семья довольно типовая... Теперь о том, что с коляской. Укатили ее за то время, что Плотникова была в магазине, — тут Никольский опять посмотрел на Юрку, а потом — на поддержавших его версию Дядю Степу и Лагутникова. — Если она, конечно, не врет. Трудно сказать наверняка, знал ли похититель, куда вез коляску, мог везти и наугад. В конце концов, бросить ее он мог в любом месте, да хоть за любой дом закатить, следы так и так бы остались. Затем, — он опять коротко закашлялся, — он достает ребенка, закрывает коляску, оставляет ее и вылезает через окно. Судя по оставленным следам, действительно вылезал с ребенком. Тоже вопрос спорный в смысле логики, если бы кто увидел, что он вылезает из окна с годовалым ребенком, внимания случайных свидетелей он бы куда больше привлек, чем если бы просто вышел, пусть даже и из заброшенного дома.