Афина отступила на шаг:
– Или ты чего-то не договариваешь?
Гермий едва не признался. Исполин Хрисаор, родной брат Пегаса; радужный дромос, подмена смертного бессмертным, плохо объяснимая связь мальчишки из Эфиры, великана с острова Заката и крылатого коня – все это чуть не слетело с его языка, как дротики, способные уязвить, поразить, убедить медноголовую…
Хорошо, шлемоблещущую Афину.
«Замолчи! – вскричала хитрость, рожденная вместе с лукавым богом. – Закрой свой поганый рот! У тебя нет прямых доказательств. Догадки, суждения, допущения, предположения – это не те гири, которые можно бросить на весы чужой мудрости. Напомни ты Афине, что первым взял парня под покровительство, еще тогда, когда тот был сопливым мальчишкой – и Афина сложит один и один, справедливо заподозрит, если не заподозрила раньше, что в этом деле у тебя особый интерес. Что ты помеха, соперник, ты пристрастен, у тебя на парня свои виды… Видел копье? Мудрость прикажет, военная стратегия метнет. Кто в силах противостоять Афине? Нет, иначе: кто рискнет противостоять Афине, если та обезумела в стремлении поймать неуловимое?!»
И эхом, последним отголоском:
«Она решит, что ты хочешь украсть жеребенка у нее. Любой бог так решит, ибо кража – твоя природа. Кто хочет украсть жеребенка, вероятно, хочет украсть и коня. Афина посчитает, что ты намерен сам овладеть Пегасом, сделать подарок Зевсу, заполучить все почести – и поэтому мешаешь ей. Ты станешь для нее препятствием, легконогий…»
– Химера, – сказал Гермий. – Парень собрался убивать Химеру. Мы избегаем встреч с дочерью Тифона, отец делает вид, что не замечает ее бесчинств. А приемыш Главка намерен ее прикончить. Тебя это не смущает?
Сказанное было отступлением, уходом от прямого столкновения. Задавая вопрос, Гермий уже знал, что ответит Афина.
Он не ошибся.
– Химера? – богиня рассмеялась, опустила копье. – Собрался убивать? Мало ли кто куда собрался! Иные собирались взойти на небо, переспать с Герой, свергнуть Зевса. Где теперь они, храбрецы? На небе? На Герином ложе? На троне отца? Нет, они в Аиде, терзаются и сожалеют. Арахна из Колофона хотела превзойти меня в ткачестве. Где теперь Арахна? Ловит мух в сети, скверная паучиха. Почему меня должна смущать очередная похвальба очередного глупца? Пусть тешит себя слепой надеждой. К чему разочаровывать его раньше времени? Если он добудет мне Пегаса…
Мне, отметил Гермий. Добудет мне…
– …я вознагражу его. Не добудет – вернет уздечку. Это все, что тебе следует знать, мой шустрый, мой любопытный братец. А теперь у меня есть вопрос к тебе. Ты послал мальчишку ко мне, предложил вздремнуть на моем жертвеннике. С какой целью? Если ты так рьяно отговариваешь меня пользоваться орудием по прозвищу Беллерофонт, так беспокоишься, что я накликаю несчастье на весь Олимп, упрекаешь меня в легкомыслии и недальновидности…