. Я был прутом, вбитым в центр скафиса, он был тенью, движущейся вокруг прута. Оказаться спиной к этой подвижной, этой опасной тени мне не хотелось, но передо мной стоял сын и наследник аргосского ванакта. В итоге я лишь поглядывал через плечо, провожая одноглазого.
Приметы собирались воедино, сцеплялись в понимание.
Лоб выбрит наголо до самой макушки. Длинные волосы цвета воронова крыла на затылке собраны в хвост, перетянутый кожаным шнурком. Нагрудник дубленой кожи с бронзовыми бляшками. Простой серый хитон выше колен. На поясе – меч-ксифос в деревянных ножнах. За поясом кривой нож. Лет тридцати, тридцати пяти. Крепок, жилист, плотно сбит…
Циклоп ушел из поля зрения. Я чувствовал, как взгляд его единственного глаза буравит мне спину. Шагов Циклопа я расслышать не мог, как ни старался.
«Он из народов эвбейских, – подсказала наука наставника Поликрата, но почему-то в манере странствующего аэда, – дышащих боем абантов. Если мечей многостопная грянет работа, в бое подобном они опытны боле всего, мужи, владыки Эвбеи, копейщики славные…»
Абантов[3] в Эфире я видел, хотя и редко. Облик их в точности соответствовал облику Циклопа, включая бритый лоб и хвост на затылке. Разве что у тех абантов оба глаза были зрячие.
– Значит, ты ищешь очищения?
3
«Жаль, у меня нет братьев»
Пока я пытался уследить за Циклопом, Анаксагор без стеснения разглядывал меня. Кажется, осмотр его удовлетворил. Или просто надоел?
– Да.
Как положено изгнаннику-просителю, я склонил голову, уставившись в равнодушную аргосскую пыль. Раз нам не предлагают встать, останемся на земле.
– Ты убил своего брата?
Я с трудом сглотнул. Надо отвечать, если я хочу, чтобы меня очистили.
– Да.
– Как ты его убил?
– Случайно.
Сын ванакта хмыкнул. Одобрение? насмешка? – не разберешь. Мне хотелось поскорее закончить тягостный разговор, но это было не в моих силах. Что происходит? Таких изгнанников, как я, сразу гонят прочь – или предлагают еду, омовение и кров, беря под защиту закона гостеприимства. Первое значит отказ, второе – очищение. Да, меня не гонят, но и в акрополь пустить не спешат. Ванакт не желает меня видеть? Зачем тогда ко мне вышла его жена? Сын? Что им от меня нужно?!
– Разумеется, приятель. Убей ты Беллера нарочно, а главное, сумей судьи это доказать… Тебя бы казнили, а не изгнали.
– Беллера?!
Я не выдержал, поднял взгляд на Анаксагора. Сын ванакта улыбался.
– Беллера, кого же еще? Твоего брата, – он говорил со мной как со слабоумным. – Ты сам назвал себя Беллерофонтом – убийцей Беллера.
– Беллерофонт означает Метатель-Убийца. А моего брата звали Алкимен.